Николай Петрович Крымов

(20.4.1884, Москва — 6.5.1958, Москва)

Живописец, театральный художник. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1942).

После окончания Московского училища живописи, ваяния и зодчества в 1911 г. Крымов постоянно и успешно занимается станковой живописью (цикл “Купальщицы”, пейзажи). Член художественных объединений “Голубая роза” и Союз русских художников, постоянный участник их выставок. Впоследствии преподает живопись в московском ВХУТЕМАСе (1920—1922) и Художественном училище памяти 1905 года (1934—1939). Первые театральные опыты Крымова относятся к его ранней юности. С 1903 по 1945 г. он оформил более 30 спектаклей. Станиславский намеревался привлечь Крымова к работе в МХТ еще в 1915 г. в связи с предполагавшейся, но не осуществленной новой постановкой “Чайки”. В 1922 г. Крымов участвовал в обновлении декораций “Вишневого сада” (II акт) перед гастролями в Америке, а в 1925 г. приступил к работе над “Горячим сердцем” Островского. Начав с красивых и цельных картин жизни русской провинции лирико-эпического склада, Крымов, наблюдая работу Станиславского, Тарханова, Москвина, Грибунина на репетициях, прошел большой путь до конечного результата. Циклопические постройки курослеповского двора с огромным, эпическим “древом” в центре, бессмысленные, ничего не поддерживающие витые колонны во владениях Хлынова с кошмарными “антиками” и печальной рощей на заднем плане, тоскливый пейзаж II акта — все это удивительно органично сочеталось с вызывающе преувеличенными формами костюмов и почти гротесковыми гримами, сквозь которые выступали вполне реалистические характеры персонажей. Крымовские декорации “Горячего сердца” прожили на сцене театра более 40 лет.
Вслед за “Горячим сердцем”, где Крымов разделил большой успех спектакля со Станиславским и актерами, художник выпускает “Унтиловск” Л. Леонова (1928). Здесь он столкнулся с труднейшими проблемами воплощения леоновского слова — кудрявого, многосмысленного, пронзительно-тяжеловесного. Крымов создал ряд интерьеров, казалось бы, вполне правдоподобных, конкретных, но объединенных общим чувством неуюта, внутренней, подспудной тревоги — было ли это голое пространство огромной избы Буслова со странными столбами-подпорками, или тесные, душные закоулки жилища попа Ионы, освещенные множеством лампад, или вытянутая вдоль рампы комната Редкозубова со случайной мебелью, облезлыми стенами, изломами трубы печки-буржуйки.
“Таланты и поклонники” Островского (1933) — третья и последняя работа Крымова в МХАТ: очень простые планировки, притушенная цветовая гамма интерьеров, напоминающих павильоны старого домхатовского театра, темные купы лип в городском саду, окруживших деревянное здание театра… Декорации Крымова корректно и достойно аккомпанировали актерам, не отвлекая внимания на себя. Станиславский был доволен. Может быть, он увидел здесь один из вариантов грезившейся ему “незаметной декорации”.
Все три спектакля, осуществленные Крымовым в МХАТ, шли в режиссуре Станиславского. П. А. Марков свидетельствует, что из всех крупных живописцев, работавших в Художественном театре, Крымов был наиболее близок Станиславскому, между ними царило полное взаимопонимание. 

А. Михайлова