Ида Львовна Рубинштейн

(1885 — 20.9.1960, г. Ванс, Франция)

Актриса, танцовщица.

Происходила из семьи евреев-миллионеров, брала уроки драматического искусства у Станиславского, а уроки танца — у М. Фокина. Когда в театре В. Ф. Комиссаржевской готовили “Саломею” Уайльда, предложила свои услуги. Для этой роли она действительно обладала данными: в ней была некая смесь иудейской царевны и героини модерна; изломанность и трагизм; экстравагантность и рискованность поведения (охотилась на львов, представала публично нагой и пр.); уникальная внешность, словно с графики Бёрдслея — длинные линии узкого тела, волосы Медузы-Горгоны (как писали о ней). Не получив роли у Комиссаржевской, Рубинштейн сняла для частного спектакля императорский Михайловский театр, пригласив композитором Глазунова, художником Бакста, а режиссером Мейерхольда. Цензура запретила это представление, и она показала публике только “Пляску семи покрывал”. Во время “Русских сезонов” сыграла Саломею в Париже (постановка А. Санина, театр “Шатле”, 1912). Играла заглавные роли в пьесах Д’Аннунцио “Мученичество святого Себастьяна” (подобно Саре Бернар, Р. тяготела к мужским ролям) и “Пизанелла, или Благоуханная смерть” (Париж, театр “Шатле”, 1913, реж. Мейерхольд, худ. Бакст, хореограф Фокин). Танцевала в балетах Фокина Шехеразаду и Клеопатру. Станиславский приехал в Париж, когда весь город был заклеен ее афишами; в письме жене он, сопоставляя судьбу Рубинштейн с метаниями своей собственной дочери, писал: “Знал я ее такой же, как Кира. Только кончила гимназию. Звал я ее учиться как следует. Она нашла Художественный театр устаревшим. Была любительницей, училась всему и во Франции, и в Германии, и в Англии. Хотела быть немецкой актрисой. Опять пришла ко мне. Опять не послушала… Потом планы с Мейерхольдом, с Саниным, строили театр на Неве. Опять пришла в Художественный театр. Опять не послушалась. Сходилась с Дункан, та прогнала ее… Сегодня иду смотреть для назидания — к чему приводят гордость, самомнение и невежество в искусстве”.

И. Соловьёва