«Самоубийца»: смертельный номер
Наталья Витвицкая, Ведомости,
Николай Рощин поставил Эрдмана как зрелищный триллер про смерть при жизни
Николай Рощин – режиссер, обладающий собственным почерком, его спектаклям свойственны мрачная энергетика, злободневность высказывания и внешний эстетизм. «Самоубийца» в этом смысле показательный спектакль. Бьющая под дых актуальность эрдмановской сатиры сбивает с ног. История о безработном Семене Подсекальникове, от бессилия задумавшем суицид, из которого все вокруг мечтают извлечь пользу («Нам нужны идеологические покойники!»), – это не простая комедия. Сквозь нее просвечивает трагедия маленького человека, доведенного до отчаяния. Он страстно хочет жить, не вникая в политические и социальные катаклизмы. Но ему не дают.
Станиславский считал «Самоубийцу» значительнейшим произведением эпохи, лично писал Сталину с просьбой разрешить Художественному театру постановку. Разрешение он получил, но работа не была доведена до премьеры, в это время Эрдмана арестовали и отправили в ссылку. Рощин превращает едкую сатиру на историческое время в мистический триллер, почти что экзистенциальный ужастик про смерь при жизни. В спектакле много гоголевской чертовщины и отсылок к эстетике черно-белых фильмов Хичкока.
Весь коммунальный бестиарий (действие комедии происходит в коммунальной квартире) играет едва ли не большую роль, чем собственно главный герой Семен Подсекальников. Плут и пройдоха товарищ Калабушкин, отец Елпидий, представитель «страдающей интеллигенции» Аристарх Доминикович, мясники, писатели, бездарные актрисы и ведьмоподобные тещи – все эти герои похожи на вампиров, собравшихся у гроба еще живого, хоть и собирающегося проститься с жизнью, человека. Готовы не только вынудить его застрелиться, но и сами его застрелить, если понадобится.
Рощин почти всегда выступает еще и автором сценографии, в 2017 г. он получил «Золотую маску» как художник за спектакль «Ворон» в Александринском театре. Спектакль «Самоубийца» не стал исключением и получился очень зрелищным. Реквизита в нем минимум, акцент на костюмы в стиле конца 20-х. Здесь есть где разгуляться глазу – шапки-клош, платья-флаппер, горжетки, перья и вышитые бисером наряды в пол. Обязательный агрессивный «вампирский» макияж. Монохромная и геометрическая сценография также работает на идею героев как живых мертвецов. Гигантский покосившийся гроб, очертаниями напоминающий мавзолей, – вся сцена. Кроме произведенных визуального и психологического эффектов, такое решение дает ощущение не только разомкнутости и неустойчивости пространства, но внутреннего слома личности главного героя.
В роли Подсекальникова только что принятый в труппу МХТ им. А. П. Чехова Иван Волков (до 2023 г., как и Николай Рощин, работавший в Александринском театре). Артист с редкой органикой, он играет пронзительное одиночество героя всерьез, исключая комедийную составляющую. Его Подсекальников ни разу не смешон. Даже когда, раздухарившись на прощальном банкете в свою честь, он звонит в Кремль, чтобы «все им высказать», в его репликах звучит бесконечная тоска и несчастье.
В другой тональности существуют его визави – знакомые и незнакомые люди, уговаривающие его застрелиться ради кого-то или чего-то, оставив соответствующую записочку. Каждый монолог – отдельный бенефис. Игорь Золотовицкий, Александр Семчев, Ксения Теплова, Юлия Чебакова, Павел Ващилин – список мхатовских звезд, заполучивших яркие роли, можно продолжить. Актеры с видимым удовольствием произносят едкий эрдмановский текст и купаются в зрительском обожании. Практически каждая сцена вызывает овации зала – зритель чутко реагирует на фразы вроде «Раньше люди имели идею и хотели за нее умирать. В настоящее время люди, которые имеют идею, не хотят умирать. С этим надо бороться».
Контраст, на котором существует Подсекальников и заживо хоронящая его толпа (ужас одиночества против мещанской вакханалии), очевиден и считывается даже на подсознательном уровне. Спектакль заканчивается сценой в выстроенном в натуральную величину крематории. Оставшись один, ни за кого и ни за что так и не застрелившись, Подсекальников произносит финальный монолог про право жить свою маленькую жизнь так, как он хочет. И сжигает не себя, но свой собственный гроб.
Оригинал статьи
Николай Рощин – режиссер, обладающий собственным почерком, его спектаклям свойственны мрачная энергетика, злободневность высказывания и внешний эстетизм. «Самоубийца» в этом смысле показательный спектакль. Бьющая под дых актуальность эрдмановской сатиры сбивает с ног. История о безработном Семене Подсекальникове, от бессилия задумавшем суицид, из которого все вокруг мечтают извлечь пользу («Нам нужны идеологические покойники!»), – это не простая комедия. Сквозь нее просвечивает трагедия маленького человека, доведенного до отчаяния. Он страстно хочет жить, не вникая в политические и социальные катаклизмы. Но ему не дают.
Станиславский считал «Самоубийцу» значительнейшим произведением эпохи, лично писал Сталину с просьбой разрешить Художественному театру постановку. Разрешение он получил, но работа не была доведена до премьеры, в это время Эрдмана арестовали и отправили в ссылку. Рощин превращает едкую сатиру на историческое время в мистический триллер, почти что экзистенциальный ужастик про смерь при жизни. В спектакле много гоголевской чертовщины и отсылок к эстетике черно-белых фильмов Хичкока.
Весь коммунальный бестиарий (действие комедии происходит в коммунальной квартире) играет едва ли не большую роль, чем собственно главный герой Семен Подсекальников. Плут и пройдоха товарищ Калабушкин, отец Елпидий, представитель «страдающей интеллигенции» Аристарх Доминикович, мясники, писатели, бездарные актрисы и ведьмоподобные тещи – все эти герои похожи на вампиров, собравшихся у гроба еще живого, хоть и собирающегося проститься с жизнью, человека. Готовы не только вынудить его застрелиться, но и сами его застрелить, если понадобится.
Рощин почти всегда выступает еще и автором сценографии, в 2017 г. он получил «Золотую маску» как художник за спектакль «Ворон» в Александринском театре. Спектакль «Самоубийца» не стал исключением и получился очень зрелищным. Реквизита в нем минимум, акцент на костюмы в стиле конца 20-х. Здесь есть где разгуляться глазу – шапки-клош, платья-флаппер, горжетки, перья и вышитые бисером наряды в пол. Обязательный агрессивный «вампирский» макияж. Монохромная и геометрическая сценография также работает на идею героев как живых мертвецов. Гигантский покосившийся гроб, очертаниями напоминающий мавзолей, – вся сцена. Кроме произведенных визуального и психологического эффектов, такое решение дает ощущение не только разомкнутости и неустойчивости пространства, но внутреннего слома личности главного героя.
В роли Подсекальникова только что принятый в труппу МХТ им. А. П. Чехова Иван Волков (до 2023 г., как и Николай Рощин, работавший в Александринском театре). Артист с редкой органикой, он играет пронзительное одиночество героя всерьез, исключая комедийную составляющую. Его Подсекальников ни разу не смешон. Даже когда, раздухарившись на прощальном банкете в свою честь, он звонит в Кремль, чтобы «все им высказать», в его репликах звучит бесконечная тоска и несчастье.
В другой тональности существуют его визави – знакомые и незнакомые люди, уговаривающие его застрелиться ради кого-то или чего-то, оставив соответствующую записочку. Каждый монолог – отдельный бенефис. Игорь Золотовицкий, Александр Семчев, Ксения Теплова, Юлия Чебакова, Павел Ващилин – список мхатовских звезд, заполучивших яркие роли, можно продолжить. Актеры с видимым удовольствием произносят едкий эрдмановский текст и купаются в зрительском обожании. Практически каждая сцена вызывает овации зала – зритель чутко реагирует на фразы вроде «Раньше люди имели идею и хотели за нее умирать. В настоящее время люди, которые имеют идею, не хотят умирать. С этим надо бороться».
Контраст, на котором существует Подсекальников и заживо хоронящая его толпа (ужас одиночества против мещанской вакханалии), очевиден и считывается даже на подсознательном уровне. Спектакль заканчивается сценой в выстроенном в натуральную величину крематории. Оставшись один, ни за кого и ни за что так и не застрелившись, Подсекальников произносит финальный монолог про право жить свою маленькую жизнь так, как он хочет. И сжигает не себя, но свой собственный гроб.
Оригинал статьи