Сплошные «Идиоты». В МХТ им. Чехова показали другого Достоевского
Татьяна Уланова, Аргументы и факты,
На Малой сцене МХТ им. Чехова поставили большой роман Достоевского. Правда, в одном действии. С измененным названием, сокращенным до четырех героев, и хаосом на сцене. И музыкой Цоя. Почти такой же вечной, как произведение Федора Михайловича.
Режиссёр спектакля «Идиоты», автор инсценировки и исполнитель роли князя Мышкина — Сергей Волков. Актер, вошедший в труппу Художественного театра в прошлом сезоне.
Вазу Мышкин разобьет рукой
В 2013-м Сергей поставил «Преступление и наказание» в петербургском Театре им. Ленсовета. Играл в «Братьях Карамазовых». Работал над ролью Мышкина в «Вахтанговском». Этот проект не был завершен. Но поклон погибшему минувшим летом мастеру Юрию Бутусову есть в нынешней постановке Волкова — теперь на сцене МХТ.
«Идиоты» здесь — князь Мышкин (Сергей Волков), Настасья Филипповна (Аня Чиповская), Рогожин (Данил Стеклов) и Аглая (Полина Романова). Да, есть еще один герой, зримо присутствующий на сцене с первой до последней минуты, — голубая ждановская жидкость, разлитая по банкам и как будто хаотично расставленная. Так же разбросаны розы. На оклеенных газетами стенах — надписи, сделанные той самой жидкостью: Питер — Швейцария, Псков... В углу — перевернутый комод, которым потом подопрут дверь. В тон ждановской жидкости — фарфоровая ваза с подсолнухом. Вазу Мышкин рукой разобьет вдребезги — цветок останется. Одинокий и несчастный, как сам князь.
Только ковер здесь как будто не в тему — это же дом, который Рогожин собирается ремонтировать, чтобы все было чисто, аккуратно. Вроде в преддверии реновации. К чему же яркий в красных тонах ковер? Ради пятна, разумеется. Ковер красивый. Как красива голубая жидкость в трехлитровых банках, в которых радивые хозяйки огурцы с помидорами закручивают. И картина «Мертвый Христос во гробу», стоящая до поры до времени в углу. Неприкаянная.
Подвенечное платье и грубые ботинки
Волков — эстет. Большой актер (пока явно недооцененный кинематографом). И интересный режиссер. Со своим видением великого писателя. Не боящийся экспериментов, признания в любви к эпилептическим персонажам Достоевского (сам Волков/Мышкин до ужаса натуралистичен в припадке с выпавшим языком), музыкальной солянки с доминирующим Цоем и досужих разговоров в гардеробе: «А молодежи-то надо классику иначе показывать».
Я вот тоже не фанат перелицовки великих авторов на современный фасон. Помню, на одну такую постановку — по мотивам Островского — учительница привела с собой школьников, а потом не знала, куда глаза деть от стыда за увиденное: «Это нам цветы надо дарить — за то, что досидели до конца». Но не признать таланта Волкова нельзя. Спектакль получился яркий, захватывающий. И... заставляющий тут же схватиться за книжку (на то и тонкий расчет?).
Даром что не читавшим «Идиота» Достоевского придётся нелегко.
Пересказа романа нет! А герои говорят и за себя, и «за того парня»: соблазненная Настасья Филипповна — за соблазнителя Тоцкого, Аглая — за мать свою генеральшу.
Аня Чиповская, впрочем, считает, что на роли постановку в принципе разделять не надо, «спектакль — это одно целое, один организм». Но замечает, что живет ее Настасья «бесконечно притягательно. Она не боится ничего, даже смерти, потому что вместо сердца у нее — камень. А то, что она красивая, — дело десятое».
Добавьте к этому костюмы, не соответствующие эпохе и стереотипному восприятию героев. Рогожин в МХТ в круглых очках гимназиста — то в трусах и майке-алкоголичке, то застегнутый на все пуговицы. Настасья брюки меняет на свадебное платье, но оставляет грубые черные ботинки. В подвенечном наряде и Аглая, которую Полина Романова мнит едва ли не самым здоровым героем романа. «Она чище, симпатичнее других. Оттого и понятнее».
«Хотелось уйти от штампов, найти в Рогожине что-то нежное, ранимое, человечное. По большому счету, Рогожин живет в каждом из нас», — комментирует Данил Стеклов. А потом признается, что поначалу сопротивлялся новому образу известного персонажа: «Как же так — люди придут в театр, а тут совсем другой Парфён?!»
О чем писал Федор Михайлович?
Но стереотипы — это вообще не про Волкова и ансамбль, который очень важен для него как для режиссера (оттого и не «Идиот», а «Идиоты»).
«Для меня Достоевский — часть моего мироощущения и понимания, я рос вместе с ним, и он никогда не уходил из моей жизни, — говорит режиссер. — Его понимание языка, этики, глубин человеческого содержания, которое можно найти в художественной форме, всегда было со мной созвучно, поэтому расставаться с ним не хотелось».
Последнее время Сергей жил не случившимся в Вахтанговском театре «Идиотом», чувствуя, что текст все-таки должен звучать со сцены. Что он может и должен стать душеполезным. Потому как это не про то, что на уроках литературы, а про новое содержание, которое нашли в романе Аня, Даня, Полина и Сережа.
«Каждый раз, открывая Достоевского, я нахожу в нем иные темы, — откровенничает Волков. — Чем старше я, тем более полифоничен для меня он. Постепенно начинаешь понимать, насколько многоголосен мир и насколько ужасно столкновение этих прекрасных голосов. И что это значит? Какое в этом содержание? С годами оно становится для тебя сложнее. Или проще. Но... я не знаю, о чем писал Достоевский. Если скажу, про что он писал, наверное, в этот момент Федор Михалыч для меня и закроется».
Следующие показы «Идиотов» на Малой сцене МХАТ им. Чехова пройдут 7 и 29 декабря, 12 и 20 января. Но билетов уже нет.