Станислав Любшин встречает девяностолетие, готовя премьеру спектакля по Куприну в МХТ и снимаясь в фильме по Астафьеву

Ирина Корнеева, Российская газета,

Девяностолетие Станислав Любшин встречает, готовя премьеру спектакля по Куприну в МХТ и снимаясь в фильме по Астафьеву. Главный нерв его нового мхатовского героя — пожилого знаменитейшего актера времен Гиляровского — он казнит себя за то, что в жизни так мало сделал. Театральный сюжет — не про реальную жизнь Любшина: более ста сыгранных ролей в кино, более тридцати главных ролей в спектаклях, более сорока лет службы в Московском Художественном театре. И режим предъюбилейных дней: гастроли в Санкт-Петербурге, мастер-классы, репетиции, съемки, спектакли…

Накануне события в интервью Станислава Любшина «РГ» — несколько настроений вслух на тему вечных вопросов: зачем жить, кого любить, во что верить. И как создать новую роль!

Идеальная мизансцена

 — Каждый в театре свой путь находит. Играли мы с Олегом Ефремовым и Иннокентием Смоктуновским трех композиторов: Генделя, Баха и Шмидта. И у Генделя была фраза: я выхожу на публику, и, прежде чем взмахну рукой, думаю: эта публика сожрет меня или нет? Я должен так ее взять! И как только я делаю первое движение, — чувствую, она моя… Актерская профессия уникальная. Но работать «над собой» столько надо!..

Русский театр всегда славился как театр переживания и перевоплощения. Самый идеальный спектакль: два актера, мужчина и женщина, полчаса смотрят в глаза друг другу, ничего не говоря, а зал при этом — рыдает… Это театр добра, чистоты, боли, веры во все самое светлое, самое прекрасное. Почему актеры тех поколений были богами — они потрясали. Если бог им давал такие возможности проникновения в характеры, тогда возникало подлинное искусство. Когда на сцене жизнь, это сразу захватывает человека. А когда формально играют, технически здорово — можно размышлять, можно думать… Да, и такое искусство может быть, но в душу попадает то, которое меняет жизнь.

Кому сейчас верю? Верю Чехову, который обещал, что жизнь через какое-то время станет невообразимо прекрасной. И мы должны это предчувствовать, стремиться к ней. Для этого мы и работаем в театре.

Что касается юбилея… Лучше бы никто не знал про меня, а самое главное, чтобы я не знал, сколько мне там лет. Лучше забыть про этот рубеж, куда-то уехать, но, конечно, с самым дорогим тебе человеком — женой. Но так получилось, что каждый день я должен репетировать, у нас выпуск спектакля. И что-то про себя каждый день рассказывать на телевидении, как я в кислородно-сварочном техникуме учился…

Все с нуля

Где беру силы? Я рано встаю. Делаю зарядку. Потом начинаю ролью заниматься. У меня в каждой новой работе все начинается с нуля. Когда ищешь нового человека, не знаешь, куда идти, как идти. Начинаешь нащупывать, мучиться, готовиться, читать, узнавать своего персонажа. Нам помогает литература, пьесы, воспоминания и образы живых конкретных людей. Как конкретно готовлюсь к роли? Если серьезно о роли думать, опять же, мне надо многое знать про этого человека. Расспрашивать родных, знакомых, читать про него, видеть, в каких он ситуациях как себя проявляет — собирать материал для характера. Наша задача не самого себя играть, а созданный характер, тобой придуманный, подобранный, потом в него проникнуть и им быть — вот это самое сложное и необходимое. Быть живым актером и живым человеком на сцене. Но для этого надо очень много работать, надо вчитываться и всматриваться.

Вот детали. Фирс, «Вишневый сад». Как немецкий режиссер Петер Штайн делал. Финал: вся семья уезжает, остается Фирс, за кулисами рубят вишневый сад — бум, бум, бум… У Петера Штайна вдруг мощное дерево падает — и дом разрезает прямо рядом с Фирсом. Шок! Или гениальный спектакль в Малом театре «Власть тьмы». Человек, муж болен туберкулезом, умирает, молодая жена беспокоится, но все ясно. Вокруг нее другие мужчины уже крутятся — все равно муж-то умрет. И он умирает. Если это просто сделать — ну умер, ну все понятно, все переживают. А как смерть поставил режиссер Борис Равенских. Мощный забор, ворота, актеры долго стоят, не выходят, где-то там играют. Я думал: зачем они так долго у забора стоят? Тихо что-то говорят, петушки, птички какие-то щебечут. И вдруг резко ворота раскрываются нараспашку — и он падает. В зале — эмоциональный удар, сильнейший эффект…

По зову Степановой во МХАТ

Спектакль — это, прежде всего, большая домашняя работа. Ты долго думаешь, читаешь, потом приходишь на репетицию, садишься за стол, разбираешь роль уже с режиссером и своими товарищами… В чем сложность актера — он зависим. Ты можешь либо согласиться, либо отказаться. А если ты отказался, то когда тебе еще новую роль дадут? А два-три раза отказался, то и тебе могут отказать… Актер должен воспринимать и пропускать через себя все режиссерские эксперименты. Сам же Чехов в «Чайке» говорит словами молодого драматурга, что нужны новые формы, — может быть, Чехов тогда пошутил? А теперь все стремятся к новым формам. А почему никто не говорит, что нужны новые содержания?..

Только жизнь — высшее искусство. Вот русский театр чем был силен, вот туда надо стремиться. Когда Петера Штайна спросил о русском театре, он сказал: «У вас русский театр погиб». — «Почему?» — «Вы стали подражать западному».

Я тяготею к правде жизни и, если громко сказать, к правде искусства. Когда я попал первый раз во МХАТ и увидел «Три сестры», я был потрясен. Когда Ангелина Степанова, стоя спиной к зрительному залу, сказала «В Москву!» — боже мой! На сцене не артисты были — живые люди. В других театрах были прекраснейшие артисты, но они играли, здорово, но играли — изображали этих людей. А тут люди просто жили.

Михалков и Эфрос

Я стремился становиться разным человеком в ролях, это моя задача — проникать туда, и это путь актера. Бывает, сразу догадываешься, какой характер, как он существует, как он в жизни ко всему относится, бывает, приходится настрадаться… Научиться можно приемам, можно играть на технике, на мастерстве, на штампах, а роли надо проживать. Возьмите подряд, посмотрите «Щит и меч», и сразу после «Позови меня в даль светлую», «Пять вечеров» и «Черный монах», и вам станет ясно, о чем я говорю.

Две роли и два режиссера в театре и в кино, которых я считаю главными в моей жизни? «Пять вечеров» Никиты Михалкова — это главный подарок в профессии. В его судьбе я, наверное, один из многих, кому Никита помог в жизни. Я ему очень благодарен и ношу эту благодарность в себе. Моя судьба в кино началась с «Пяти вечеров». А в театре я был влюблен в Анатолия Эфроса. У нас самые светлые отношения были: он так подготавливал актера, что ты был готов прыгнуть даже выше своей головы. Куда — ты еще не знаешь, но ты уже готов. Вот этим состоянием только он один владел. Оно было радостное — ты хотел прыгнуть и всегда верил: долетишь, что бы ни происходило по пути.

Я после спектакля прихожу домой и в три-четыре часа ночи всегда снова проигрываю сцены — как можно было бы сделать лучше. Хорошо, если Гамлета играешь, а если алкоголика? Хотя это вопрос еще, что лучше. Русский актер семь дней подряд не может играть утром и вечером Гамлета. Нам важна душа, процесс, а хватит ли сил? Однажды, мы с Настей Вертинской играли спектакль «Наедине со всеми» несколько раз подряд на гастролях. И у нас день был — со сцены сходим, полтора часа, и начинаем следующий спектакль. А пьеса только на двоих, сложнейшие драматические роли. Актеры местного театра думали, что у нас наступит спад, мы просто физически не выдержим, наши нервы устанут. А мы все время должны трепетать — тогда у нас в душе будет что-то происходить. Местные ждали, когда же мы провалимся. А мы понимали, что нам нельзя провалиться, и с каждым разом мы все лучше и лучше играли. На банкете они нам тайны-то открыли, когда нас поздравляли… Я люблю артистов — они такие чудеса творят! Они проникают в человека и переворачивают его душу. Если это удается — это самое счастливое состояние. 

С чего начинается Родина

В нашей жизни за многое сейчас взялись. За дороги, за дома, за воспитание новейшего поколения. Школы, институты, театры созданы, чтобы помогать людям, чтобы они быстрее находили себя в жизни. Россия — страна, в которой люди всегда любили Родину. Это чувство самое дорогое. Это и спасение наше, и наше движение вперед, и наша жизнь. И это чувство дает человеку силы, свободу и возможность быть тем, кем он есть. Вы спрашивали, зачем человек живет на земле? Ради того, чтобы создать что-то хорошее и прекрасное, вот мы к этому и должны стремиться.

P.S. Юбилейное

В МХТ им. Чехова 22, 23 апреля премьера спектакля «Третий звонок» со Станиславом Любшиным в главной роли по повести Александра Куприна «На покое».

В Музее МХАТ с 6 апреля по 11 июня открыта выставка к юбилею актера, вместившая более сорока лет службы Станислава Любшина Московскому Художественному театру. В экспозиции — фотографии, костюмы, эскизы декораций, макеты и, конечно, атмосфера спектаклей, ставших любимыми для зрителей и знаковыми для театра: «Тартюф», «Наедине со всеми», «Обвал», «Призраки среди нас», «Иванов», «Эквус», «Вишневый сад», «Любовь как тихий вечер», «Возможная встреча», «Мишин юбилей», «Борис Годунов», «Три сестры», «Сирано де Бержерак», «Ю», «Немного нежности».

В кинотеатре «Иллюзион» в апреле представлена большая юбилейная кинопрограмма «Персона. Станислав Любшин». В афише — вновь на большом экране культовые фильмы «Пять вечеров» Никиты Михалкова, «Застава Ильича» Марлена Хуциева, «Кин-дза-дза!» Георгия Данелии, «Черный монах» Ивана Дыховичного. А еще — «Конец света», «Если ты прав…», «Ксения, любимая жена Федора», «Красная площадь», «Забавы молодых», «Мы веселы, счастливы, талантливы!»

P.P.S. Поздравительное

Василий Бочкарев, актер Малого театра:

 — Мы из одного гнезда со Станиславом Любшиным — из Щепкинского училища. Какие пронзительные истории так просто, так естественно и с такой глубиной им сыграны! И с такой интонацией именно русского человека — сердечного, понимающего. Во всех его фильмах звучит эта тема русской открытости и русской тайны, русского соболезнования и русского понимания, нашей грусти, любви, юмора. Вот эта интонация русского человека, она мне очень близка. Когда проходишь мимо афиш Художественного театра, привлекает именно его фотография, именно он завораживает. Фантастический человек и гениальный артист. Практически все его роли — это просто живой учебник. Идите, учитесь, как играет Станислав Андреевич. 

Нина Усатова, актриса БДТ:

 — Любовь зрительская к Станиславу Любшину безгранична. Глубокий подлинный артист. Какое это было счастье, когда мы снимались в фильме «Кадриль» и появлялись минуты, когда мы сидели в дождик и просто разговаривали. Я его так люблю! Он и сейчас играет в театре и снимается в кино. Но, зная, какая актерская профессия трудная, я не хочу желать ему много новых ролей — он уже столько для всех нас сделал, что можно просто наслаждаться жизнью. И храни его Господь на долгие лета на радость нам.

Елена Санаева, актриса кино:

 — Из ста ролей в кино у Станислава Любшина нет ни одной проходной роли. Он снимался и тогда, когда никто не снимался, — в девяностые годы. И все, что я видела, было им сыгранно безукоризненно, ювелирно тончайше, это незабываемые работы, и они прекрасны. Этот человек у меня вызывает глубокое уважение, потому что он живет так несуетно, с таким чувством собственного достоинства, но абсолютно не настаивая на своем достоинстве. Он блестящий актер, который входит в десятку лучших не только наших актеров — мировых. И это очень достойная жизнь, и моя огромная благодарность этому Мастеру и его Маргарите — Ирине, которая верно помогает ему жить и наслаждаться этой жизнью.

Подготовил актер Ленкома Виктор Раков

Оригинал статьи

Поиск по сайту