МХТ им. А. П. Чехова: Искусство и дотации

Искусство и дотации

Олег Табаков, Смысл, 2.12.2002

Прожив уже 11 лет в капиталистическом обществе, значительное число моих коллег исповедует мечту, мысль, тоску даже по социалистической лжи — о равенстве всех в нищете. Логика простая, спокойная — минимум, но мой. А за что минимум? И чем — в свете только что сказанного — является и становится театр? Это — театрально-зрелищное предприятие, как люблю я напоминать и повторять, или храм? Или часовня, где служат, как утверждают некоторые мои коллеги? И почему дотации должны быть чем-то неизменным и неизбежным? Просто потому, что все мы - государственные театры? Как долго тогда это может продолжаться? А если продолжаться так больше не может, кто будет делить на чистых и нечистых?
Мне представляется достаточно спокойным и не единственным критерием исчисления государственных дотаций возможность театра предъявить ответный счет, — если на рубль оказанной театру помощи театр может отчитаться своей прибылью: «Дали вам рубль — а что вы заработали на этот рубль?» Дальнейшие дотации должны исходить из простого, понятного принципа: кто больше заработал, тот больше и получил.
Не надо пугать тем, что театр испортится, ударится в коммерцию. Сегодня пытаются заинтересовать зрителя чем угодно — домом, софитами, масками, касками и Бог знает чем еще. И - не срабатывает. А рядом девушки из театральной премии «Чайка» вывезли в Ханты-Мансийск, Сургут, Нижневартовск весьма неожиданный репертуар — «Пластилин», «Лицедей», «Утиную охоту», спектакль Константина Райкина, «Облом off». Какой небанальный выбор! И зритель, воспитанный предыдущими фестивалями, с большим пониманием относится к серьезным образцам. Зрители растут и обливаются слезами над вымыслом, хотя показывают ему не переводные фарсы и комедии, а Михаила Угарова и Александра Вампилова. В большом контрасте это находится с тем, что предрекают современному театру, переживающему не лучшие свои времена.
Естественно, из такого строгого исчисления дотаций надо исключить театры юношеские, детские. Ценообразование в таких театрах, на мой взгляд, должно быть иное. Тут, конечно, хитрости не должно быть. Надо быть честным прежде всего перед самим собой: если ты действительно детский театр, действительно театр юного зрителя — это одно, если нет — пора кончать выдавать себя за другого. И театрам, которые называют себя драматическими, хорошо бы придти к некоей ответственности за те рубли, которые наше небогатое государство выделяет для их поддержки.
Тут можно вспомнить «парадокс Марталера». Живой пример из другой, не нашей жизни. В богатой Швейцарии, не у нас, власти задумались о том, что делать им с талантливым режиссером, знаменитым Кристофом Марталером, спектакли которого не вызывают достаточного интереса у тамошней публики. Увольнять его не стали, но дотации сократили.
Мы живем в небогатой стране, которая с трудом выделяет на поддержание культуры и искусства рубли налогоплательщиков. Я являюсь одним из них, не самым последним. Поэтому и хотел бы, чтобы появилась такая обратная связь. Бояться тут нечего. Например, зрительный зал у Петра Наумовича Фоменко невелик, но интерес зрителей к этому театру большой, чтобы не сказать — очень большой. Есть театры, к которым такого интереса не наблюдается. А к традиционному Малому театру есть интерес, интерес к тому, что они предлагают своим поклонникам Мельпомены. Так что мои рассуждения не зависят от политических или эстетических симпатий. Я хотел бы предложить попытаться придти к тому, чтобы учитывать тенденцию развития: куда — в гору или с горы?
Возникает, конечно, вопрос: сколько может и должен зарабатывать театр. Думаю, вполне реально, чтобы театр на вложенный государственный рубль отвечал «своим» заработанным рублем. Конечно, с учетом льгот, которые имеют театры. И, конечно, нужно исключить ту глупость, которой является введенный некоторое время тому назад налог на продажу билетов. Но это, я думаю, и уйдет как нелепость.
Мне кажется, — и в этом я поддерживаю инициативу министерства культуры, — что нам нужно перейти к некоему госзаказу на театральную продукцию. Вероятно, в форме грантов на конкретные спектакли. Получая такой заказ, театр задумается о том, как ему с умом потратить деньги, да еще при этом и возбудить интерес к своему продукту.
Не могу сказать, что это сразу решит все проблемы театра.
Например: сегодняшняя режиссура не хочет ничем руководить. И это — одна из серьезнейших проблем. А кто должен отвечать за то, чтобы появлялись новые драматурги? Как это срифмовать с тем, что я предлагаю относительно дотаций? А ведь это тоже должно стать частью заказываемой в театре продукции. Государство, которое в том или ином виде заказывает продукцию, должно быть заинтересовано в появлении новых хороших пьес. К примеру: Виктор Шендерович — одна пьеса в год. Ответственный — Табаков. Или не Шендерович, а братья Пресняковы, или Светлана Саввина или Михаил Угаров. Этот вопрос тоже необходимо вывести из ничейной территории, которая называется случайностью. В свое время, когда во МХАТе один за другим менялись красные директора, пришел в театр директор по фамилии Месхетели. Поскольку в это время во МХАТе ставили все, кому не лень, и Месхетели стал режиссером. Взял классическую пьесу. Репетировал, репетировал, ничего не получалось у него и наконец, когда возмущение его достигло апогея, он сказал: «Я требую, чтобы эта сцена шла». Потом опомнился и добавил: «Как надо».
Где возникают новые пьесы, где возникают спектакли по новой российской драматургии? В Центре драматургии и режиссуры под руководством Казанцева и Рощина. Не все ровно, но временами очень интересно. Во всяком случае, пьеса Василия Сигарева «Пластилин», которую мы поддержали в свое время премией «Антибукер», — одна из таких удач. Или — «Терроризм», который только что вышел во МХАТе имени Чехова. Спектакль еще не совсем твердо стоит на ногах, но зритель смотрит его и понимает: про меня.
Конечно, нет гарантий, что ситуация сразу изменится к лучшему, все наладится в результате появления грантов Министерства культуры, и все, что закажет Министерство культуры, вызовет рождение шедевров. Но понимание, что необходимо как-то разгонять нынешнее вялотекущее болото, которое сегодня торжествует везде, у меня есть.
Я никого не дезавуирую, никому не запрещаю доступ, но иным служителям высокого искусства, наверное, надо на самом деле как-то трезвее к себе относиться.
Еще раз скажу о том, что меня волнует. Чтобы собратья по цеху не искали подтекста: необходимо государственную дотацию поставить в зависимость от реальных успехов театра, от его востребованности зрителем. Вот и все. Практику поддержки убыточных колхозов и убыточных театров надо закончить.
Когда у Григория Владимировича Кристи дома был театр, это — одно. Образованный, интеллигентный человек, в свой театр он звал не за деньги. А когда мне за мои деньги налогоплательщика на мой взгляд профессионала предлагают сомнительный товар, я говорю — «нет».

2002

Олег Табаков: «Каждый должен носить свой чемодан», Спорт-экспресс, 27.12.2002

Ты с этим шел ко мне и мог остановиться у сортира?, Наталия Каминская, Культура, 26.12.2002

Суета вокруг сортира, Алексей Филиппов, Известия, 25.12.2002

Кабачок «13 писсуаров», Елена Ямпольская, Новые известия, 25.12.2002

Без палочек, Марина Давыдова, Время Новостей, 24.12.2002

Краткий отчет, Ольга Фукс, Ваш досуг, 24.12.2002

Дело было в туалете, Артур Соломонов, Газета, 23.12.2002

МХАТ нашел отхожее место, Роман Должанский, Коммерсантъ, 23.12.2002

Оптимист с коммунистическим прошлым, Григорий Заславский, Независимая газета, 20.12.2002

МХАТ промахнулся и попал в коммунистов, Евгения Поливанова, Газета.Ru, 20.12.2002

Друг мой, Толька!.. (Анатолию Смелянскому — 60), Михаил Швыдкой, Московские Новости, 19.12.2002