МХТ им. А. П. Чехова: И смех и слезы

И смех и слезы

Марина Давыдова, Время Новостей, 31.01.2002

Триумфальное шествие мелодраматической комедии «Ретро» по сценам советских театров пришлось на самый конец застоя. Театры можно понять. В произведении Александра Галина есть все, что необходимо репертуарной пьесе, — занимательная фабула, бенефисные роли, ностальгический трепет, искрометные репризы. И смех, и слезы, и любовь. Мало того, в «Ретро» можно без труда обнаружить общественно-политический пафос. История о том, как зажиточные молодые люди решили женить своего старика-отца, устроив ему смотрины престарелых невест, заставляла зрителя задуматься о таких социальных язвах, как вещизм, стяжательство, отсутствие у некоторой части молодежи духовных интересов. Недаром живое воплощение этих неприглядных качеств, в прошлом историк, а ныне торговец антикварной мебелью Леня, и является в пьесе инициатором авантюрно-матримониальной затеи. Чуть позже у героев вроде Лени появится в драматургии куда более привлекательный имидж, а перестроечная пьеса Владимира Арро «Смотрите, кто пришел» и вовсе станет гимном прагматичным дельцам. Но в 1979 году (год написания пьесы) высокий уровень жизни и духовность были так же несовместимы в сознании интеллигентных людей, как пионерский галстук и нательный крест.

Понятно, что с течением времени крепкая сюжетная основа «Ретро» (образцовой «хорошо сделанной пьесы» советской поры) никуда не делась, зато социальный пафос безнадежно поблек. И у постановщика были две равноценные возможности — поставить «Ретро» в духе ретро, то есть воскресить на сцене еще незабытые зрителями приметы позднего застоя, или вообще по возможности устранить следы времени. Сделать что-то вроде арбузовской «Старомодной комедии», только не на двух, а на нескольких исполнителей. Андрей Мягков пошел другим путем. Он поместил незатейливый сюжет в современный контекст, отчего конфликт человечных стариков и циничной молодежи неизбежно стал восприниматься как противостояние доброго советского и недоброго постсоветского времен, а спектакль в целом оказался исключительно богат на курьезы. Как только престарелые героини начинают вспоминать, сколько лет им было в годы войны, критик замирает и начинает производить в уме нехитрые арифметические операции. По пьесе барышням к семидесяти, но с поправкой на минувшие двадцатилетие — почти девяносто. Думать в этом возрасте о замужестве по меньшей мере экстравагантно. Об идеологическом антагонисте стариков, Лене, и говорить не приходится. Дельцы-кустари советского замеса перевелись еще во времена кооперативов, и почему это реликтовое существо все еще чувствует себя хозяином жизни — решительно непонятно. В общем, ретро у Мягкова не получилось, но драматургической публицистики — тоже. Зато в полной мере название пьесы отозвалось в постановочных приемах популярного артиста. В финале герои, взявши в руки свечи, уходят вверх по белой лестнице, а противостояние духовности и бездуховности настойчиво подчеркивается в музыкальном оформлении спектакля. Первую символизируют мелодии и ритмы современной эстрады, вторую — неподвластная времени классика.

Но все это, в конце концов, не так уж важно. Понятно, что подобные пьесы ставятся не ради режиссерских концепций, а для того, чтобы задействовать в репертуаре пожилых участников труппы, по естественным причинам оставшихся без ролей. Это типичный спектакль для стариков. Вы смотрели «Соло для часов с боем»? Если да, путь на «Ретро» вам заказан. С выдающимся спектаклем Анатолия Васильева опус Мягкова лучше не сравнивать. Как только Анастасия Вознесенская, играющая невесту-балерину, пускается в пляс, невольно вспоминаешь даже не плясавшую, а просто вскидывавшую ножку и разбивавшую бокал с шампанским Ольгу Андровскую и опускаешь очи долу. Даже выдающаяся актриса Наталья Тенякова (еще одна невеста, по имени Диана) нет-нет да сбивается на дурное комикование. Дарья Юрская в роли жены дельца Лени, Людмилы, весь спектакль недвусмысленно виляет бедрами, отчего-то полагая, что именно так следует создавать на сцене образ стервы. Сам Леня (Игорь Верник) не столько играет, сколько блистает фирменной телеулыбкой. Лучше других выглядят Дмитрий Краснов (старих-жених) и Раиса Максимова (невеста-медсестра), но и они при воспоминании о великих мхатовских стариках в незатейливой пьесе Освальда Заградника немедленно тускнеют.

Настоящей режиссуры уровня Анатолия Васильева Мягков предложить, понятное дело, не может, но и в играх со временем он тоже терпит поражение. Сидишь и ждешь, вот сейчас на сцену ворвется юный Олег Табаков, чтобы порубать шашкой все эти антикварные доски. Ан нет. Не выскочит. Наш бесконечно талантливый и беззастенчиво прагматичный современник давно уже не играет в одноименном театре. Он сидит (и вполне заслуженно) в кабинете худрука МХАТа, из окон которого отлично видать, какой нынче год на дворе.

2002

Олег Табаков: «Каждый должен носить свой чемодан», Спорт-экспресс, 27.12.2002

Ты с этим шел ко мне и мог остановиться у сортира?, Наталия Каминская, Культура, 26.12.2002

Суета вокруг сортира, Алексей Филиппов, Известия, 25.12.2002

Кабачок «13 писсуаров», Елена Ямпольская, Новые известия, 25.12.2002

Без палочек, Марина Давыдова, Время Новостей, 24.12.2002

Краткий отчет, Ольга Фукс, Ваш досуг, 24.12.2002

Дело было в туалете, Артур Соломонов, Газета, 23.12.2002

МХАТ нашел отхожее место, Роман Должанский, Коммерсантъ, 23.12.2002

Оптимист с коммунистическим прошлым, Григорий Заславский, Независимая газета, 20.12.2002

МХАТ промахнулся и попал в коммунистов, Евгения Поливанова, Газета.Ru, 20.12.2002

Друг мой, Толька!.. (Анатолию Смелянскому — 60), Михаил Швыдкой, Московские Новости, 19.12.2002