МХТ им. А. П. Чехова: Старосветская печаль

Старосветская печаль

Нина Агишева, Московские новости, 5.02.2002

Феллини как-то сказал, что врожденное чувство кино есть только у грузин и итальянцев. Не знаю, как другие, но то, что литовцы обладают врожденным чувством театра, — несомненно. Чтобы убедиться в этом, вовсе не нужно снова поминать фамилии знаменитых на весь мир литовских режиссеров — достаточно отправиться на новую сцену МХАТа имени Чехова на спектакль «Старосветские помещики» в постановке совсем молодого Миндаугаса Карбаускиса и на полтора часа погрузиться в удивительно неотразимую театральность и образность. Удивительно и то, что знаменитую гоголевскую повесть режиссер решает абсолютно без быта, без малороссийского буйства снеди, солений, варений, ватрушек и пирогов, вышитых полотенец и расписных кувшинов, яблонь и слив, которые прежде всего приходят на память при упоминании Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны, мирных старосветских помещиков, чья нежная и преданная любовь друг к другу взволновала некогда молодого писателя до слез, и он увековечил эту пару, столь непохожую на других любовников мировой литературы. Впрочем, в спектакле есть гуси — те, которых гонял каждое утро с крыльца Афанасий Иванович. Их играют молодые актеры, они же — девки в доме и комнатный мальчик, чья роль неожиданно возросла и превратила повесть в философскую притчу. Есть замечательные костюмы Светланы Калининой — на Афанасии Ивановиче, например, жилет с вышитыми на нем цветами, яркими и красивыми, будто живыми, и Пульхерия Ивановна опять же солнечным счастливым утром будет поливать эти цветы из крошечного кувшинчика, а муж ее — блаженно замирать и вскрикивать от удовольствия. Несколько бутылок сыграют роль знаменитых водочек хозяйки, а разных размеров шкафчики и белая посуда — домашней утвари. Больше ничего и не надо, потому что главное — это пронзительный рассказ о любви и смерти, который из ничего, из воздуха, как это и всегда бывает в театре, творит постановщик.

Две стихии сталкивает он абсолютно безжалостно: грубую реальность, бесстыдную плоть — и эфемерные человеческие чувства, которые недолговечны, как цветы, но все-таки бессмертны. Первую воплощают дворовые девки и комнатный мальчик: они молоды, полны сил, им хочется жить, заниматься любовью, прыгать, скакать, петь, и, по счастью, незлые хозяева им не помеха. Трогательная забота стариков друг о друге вызывает у них снисходительную улыбку и кажется чем-то безнадежно устаревшим. Они не задумываются над жизнью: комнатный мальчик берет горсть земли, чтобы кинуть на могилу, так же весело и машинально, как еду с тарелки. Афанасий Иванович — Александр Семчев и Пульхерия Ивановна — Полина Медведева тоже не герои, пока не звучит рассказ о серенькой кошке: «Это смерть моя приходила за мною». Смерть Пульхерии Ивановны переворачивает все, и на наших глазах происходит то, что изумляло и самого Гоголя, — как это обычный старик, жизнь которого состояла только из сидения на высоком стуле, поедания сушеных рыбок и груш и добродушных рассказов, оказался способен на такую долгую, такую жаркую печаль. «Что бы ни было, но в это время мне казались детскими все наши страсти против этой долгой, медленной, почти бесчувственной привычки».

Постановщик в силу молодости и одаренности придумывает так много, что иногда его метафоры кажутся избыточными и хочется воздуха. Но две сцены нельзя не отметить: когда осиротевший Афанасий Иванович, уже не встающий со стула, медленно передвигается на нем по черепкам разбитых тарелок, разбитой жизни и когда стройная, сухонькая Пульхерия Ивановна наконец приходит за ним — на пуантах — и, строго спросив, не он ли продавил кресло, уводит его, счастливого, навсегда. Ученик Петра Фоменко Карбаускис в прошлом году был принят в штат «Табакерки», и можно только еще раз порадоваться чутью Олега Табакова на молодые дарования. В возглавляемом им МХАТе вообще бурлит жизнь: в один день вместе со «Старосветскими помещиками» шли еще две премьеры — «Ретро» Александра Галина в постановке Андрея Мягкова и «Священный огонь» Сомерсета Моэма в постановке Светланы Враговой, и в окошко администратора стояла невиданная здесь прежде очередь. Табакову, как и всем, приходится лавировать между кассой и искусством, но даже при том, что «Старосветские помещики» — зрелище для искушенного зрителя, очень не хочется, чтобы Карбаускис «застрял» в пространстве малых сцен. За ним так или иначе будущее — достаточно посмотреть, с каким восторгом играют в его спектаклях молодые артисты и как принимает его молодой интеллигентный зритель.

2002

Олег Табаков: «Каждый должен носить свой чемодан», Спорт-экспресс, 27.12.2002

Ты с этим шел ко мне и мог остановиться у сортира?, Наталия Каминская, Культура, 26.12.2002

Суета вокруг сортира, Алексей Филиппов, Известия, 25.12.2002

Кабачок «13 писсуаров», Елена Ямпольская, Новые известия, 25.12.2002

Без палочек, Марина Давыдова, Время Новостей, 24.12.2002

Краткий отчет, Ольга Фукс, Ваш досуг, 24.12.2002

Дело было в туалете, Артур Соломонов, Газета, 23.12.2002

МХАТ нашел отхожее место, Роман Должанский, Коммерсантъ, 23.12.2002

Оптимист с коммунистическим прошлым, Григорий Заславский, Независимая газета, 20.12.2002

МХАТ промахнулся и попал в коммунистов, Евгения Поливанова, Газета.Ru, 20.12.2002

Друг мой, Толька!.. (Анатолию Смелянскому — 60), Михаил Швыдкой, Московские Новости, 19.12.2002