МХТ им. А. П. Чехова: Олег Табаков: мы сработали за шестерых

Олег Табаков: мы сработали за шестерых

Роман Должанский, Коммерсантъ, 12.07.2002

      — Согласно результатам нашего опроса театральных журналистов, театр года у нас — МХАТ имени Чехова…

      — И небезосновательно! Я говорю сейчас даже не о качестве тех двенадцати спектаклей, которые выпущены за сезон, а о работоспособности, возвращенной этому театру. В других театрах Москвы в среднем — по две премьеры. Так что мы сработали, можно сказать, за шестерых. Если еще прибавить семь премьер в подвале на улице Чаплыгина…

      — А вы все-таки эти два руководимых вами театра считаете каким-то единым… концерном?

      — Холдингом! Да, это вполне естественно.

      — Два года назад, после инаугурации во МХАТе, вы говорили, что даете себе два года, чтобы решить, останетесь ли вы тут. Вы удовлетворены итогами испытательного срока?

      — Несомненно. Ведь театр просто стоял на коленях. Ему важно было подняться и начать заниматься делом. Надо было разгрести срач и грязь, что и было проделано. Воровство отменено. Не все получается, но первая попытка не может сразу принести максимальный результат. Сказать, что труппа до сих пор не сбалансирована — это еще ничего не сказать. Но налицо, думаю, осознанность продюсерских поступков.

      — Тем не менее очень многие в театральной среде упрекают вас в забвении высоких идеалов Художественного.

      — Единственное, что мне пытаются с кислыми рожами инкриминировать,- это (произносит слово высоким жалобным голоском известного критика) «коммерциальность». А давайте-ка, господа, перечитайте переписку Станиславского с Немировичем-Данченко и подсчитайте, сколько за сорок лет их совместного руководства в письмах встречается слово «успех». Будет ли успех? — вот что их волновало. Сегодня, по сути дела, разрушено стереотипное мнение, что билет в этот театр можно свободно купить и за пятнадцать минут до начала спектакля, и через пять минут после его начала. Теперь у нас в репертуаре — Булгаков, Моэм, Павич и возобновленная «Чайка», на которую последнее время ходило дай бог ползала.

      — Но успех МХАТа обратно пропорционален размеру сцены: лучшая пресса — у спектаклей новой сцены, где всего-то сотня мест. Вы удовлетворены качеством публики, заполняющей Большой зал МХАТа?

      — Я удовлетворен количеством материальных благ, которые сегодня получают артисты театра: 15 тыс. руб. — их средняя зарплата. Думаю, новая аудитория только-только начинает формироваться. Самый подвижный, самый маневренный зритель — новые русские. Они идут сюда. Если «Кабала святош» такой уж плохой спектакль, то почему они платят такие деньги за билеты, почему они хотят смотреть не на конфликт художника и власти, а на мытарства талантливого человека…

      — Вы прекрасно знаете, что они платят вообще не за Булгакова и не за Мольера, а за живого артиста Табакова.

      — Да, это называется вотум доверия. Наверное, я в своей жизни действительно довольно редко подводил своего зрителя. А доверие — главный рычаг воздействия на зрителя.

      — Вы могли бы повесить над входом в сегодняшний МХАТ имени Чехова лозунг «Это театр на любой вкус»?

      — Не на любой. Все-таки — на вкус зрителя, которому по душе рецепт Пушкина: «Над вымыслом слезами обольюсь». Но я твердо стою на том, что театр должен ангажировать свою публику, и если зритель пришел единожды, то он непременно должен прийти еще раз. Этот «наказ избирателей» я выполняю.

      — Вы знаете, что у вас сложилась репутация хищника? Как только больше трех человек говорит о каком-то режиссере, авторе или актере хорошо, то Табаков сразу, как коршун на добычу, бросается на него, чтобы прибрать к театру?

      — А что же в таком случае говорить о Немировиче? Он тогда не хищник даже был, а просто стервятник. Он сюда многих захапал. Почему, с другой стороны, не вспоминаете про пятнадцать лет подвала на подножном корму: приводил только тех, кого сам же и учил? Почему бы теперь для того, чтобы этот большой театр с тремя сценами работал правильно и полезно, не поискать вокруг? Не считаю зазорным сманивать. И следующие два года я беру на коллекционирование индивидуальностей. Будут ли здесь через пять лет спектакли планетарного или мирового масштаба? — бог с ним, неизвестно. Но тут будут актеры этой школы и этой веры.

      — Мне кажется, что вы проявили себя гораздо более мягким руководителем, чем хотели показаться два года назад. Казалось, что «крови» будет пролито много больше.

      — Это было сказано для того, чтобы просто вздрогнули, очнулись. Но унижение человека, попрание его достоинства никогда не приносило мне удовлетворения. Я видел, как это делали при мне, и сам никогда такого делать не буду.

      — То есть вы и дальше будете предпочитать терапевтические средства управления хирургическим?

      — Нет. От некоторых я буду все-таки освобождаться в конце следующего сезона. Постараюсь заложить в бюджет материальную компенсацию для уходящих. А критерий полезности остающихся всего один — востребованность в репертуаре.

2002

Олег Табаков: «Каждый должен носить свой чемодан», Спорт-экспресс, 27.12.2002

Ты с этим шел ко мне и мог остановиться у сортира?, Наталия Каминская, Культура, 26.12.2002

Суета вокруг сортира, Алексей Филиппов, Известия, 25.12.2002

Кабачок «13 писсуаров», Елена Ямпольская, Новые известия, 25.12.2002

Без палочек, Марина Давыдова, Время Новостей, 24.12.2002

Краткий отчет, Ольга Фукс, Ваш досуг, 24.12.2002

Дело было в туалете, Артур Соломонов, Газета, 23.12.2002

МХАТ нашел отхожее место, Роман Должанский, Коммерсантъ, 23.12.2002

Оптимист с коммунистическим прошлым, Григорий Заславский, Независимая газета, 20.12.2002

МХАТ промахнулся и попал в коммунистов, Евгения Поливанова, Газета.Ru, 20.12.2002

Друг мой, Толька!.. (Анатолию Смелянскому — 60), Михаил Швыдкой, Московские Новости, 19.12.2002