МХТ им. А. П. Чехова: Наталья Тенякова: Мы с мамой целый год скрывали от папы, что я в театральном

Наталья Тенякова: Мы с мамой целый год скрывали от папы, что я в театральном

Георгий Меликянц, Известия, 3.07.2004

У народной артистки России Натальи Тяняковой 3 июля день рождения. Обозреватель «Известий» Георгий Меликянц пытался отыскать хоть одно интервью с ней. Не нашел. Она и сама не помнит, было ли. Получается, что предлагаемое интервью чуть ли не первое в ее жизни. Во всяком случае, за много-много лет. К переговорам пришлось подключить ее супруга Сергея Юрского. Он ее и уговорил.

«Юрскому шили диссидентство»

- Начнем с анкетных данных. Где родились, где крестились? Где учились?

— Родилась в Ленинграде, там же училась, там же еще школьницей мечтала о театре. Там же с первого захода поступила в театральный институт. На курс к замечательному педагогу, профессору Борису Вольфовичу Зону. В институте переиграла множество ролей, таких разных, что и сейчас удивляюсь.

- После десяти лет, что вы были «актрисой Товстоногова», вы переезжаете в Москву. Вдруг. Ленинград, хоть и числился в 70-х областным городом, все-таки театральной периферией не был.

— Так ведь мы переехали не по собственной воле. Юрский стал неугоден ленинградским партийным властям, хоть человек он совершенно беспартийный. Его запретили на телевидении, «не рекомендовали» снимать в кино…

- И главный режиссер БДТ Товстоногов ничего не мог поделать?

— Не смог. Юрский ушел из театра колесить по стране с концертной программой. Я же оставалась в БДТ: вдруг ситуация переменится? Но в конце концов мы поняли: в Ленинграде нам не жить, у Юрского запрет на профессию.

- А за что к нему так?

— Это осталось тайной. Передавали шепотом, что он дружит с Солженицыным, что провожал Эткинда в эмиграцию и при этом произнес речь… Короче, шили ему диссидентство, хотя дружбу с Солженицыным он не скрывал, а Эткинда не провожал — не был в Ленинграде. И мы стали искать, где оскорбленному есть чувству уголок. Нас хотел взять Ефремов. Было известно, что худсовет МХАТа имени Чехова проголосовал «за», но Ефремова вызвали в Министерство культуры и популярно объяснили: во МХАТе Юрский служить не может. У Ефремова случился стресс. Зато Театр имени Моссовета не принадлежал Министерству культуры. И Юрского пригласили туда поставить спектакль для Плятта — «Тему с вариациями». Это было удачное решение, и через год в Москву выбрались я и наша маленькая тогда Даша.

- Каково было вам переезжать: ведущее положение в БДТ. ..

— Нельзя, однако, долго жить на два дома. Но главное, я решилась на это больше из солидарности и протеста. Даже сменила фамилию, стала по паспорту Юрская. Моя девичья фамилия Тенякова сделалась отныне моей сценической фамилией. А еще я боялась Москвы, шумной, беспорядочной после степенного Питера, где я выросла в центре, на тихой улице Пушкинской, впадающей в Невский проспект, возле старого памятника Пушкину. Но оказалось все не так страшно, нас приветливо встретили, выяснилось, что у нас в Москве много друзей. Вот только обменять квартиру не удавалось: никто не уезжал из Москвы в Ленинград. Театр Моссовета нам и тут помог: дали квартирку на Большой Дорогомиловской. Сейчас мы по обмену живем в Гагаринском переулке, среди арбатских двориков, все замечательно.

«Ефремов меня уговорил-таки»

- В Театре Моссовета я впервые увидел вас в спектакле режиссера Генриетты Яновской «Вдовий пароход». Там в коммуналке военного времени живут пять женщин. Пять вдов. Все обострено до предела, но именно ваша «злыдня» Паня, в своем горе отгородившаяся от всех и от всего, дает вдруг такой урок человечности! Из всего, что я видел о войне, Паня кажется мне наиболее достоверной.

— Рассказывали: когда объявили про победу, я впервые захлопала в ладоши, а мне не стукнуло даже годика… «Вдовий пароход» был спектаклем для нас особым. Вся игравшая в нем команда долго после него не расходилась, нам было необходимо задержаться, поговорить, что-то снова обсудить…

- Войны в этом спектакле нет, она за кадром, но, вспоминая его, я всегда думаю: вы же сами не видели войны.

— Актеру и не обязательно что-то видеть самому — достаточно это вообразить. Я выросла в коммуналке, а в коммуналке время, наверное, навсегда военное…

- Кстати, все же кто были ваши родители?

— Служащие. Папа — инженер, мама — техник. Ничего общего с театром.

- Они вас не отговаривали идти в артистки?

— Мы с мамой целый год скрывали от папы, что я в театральном. Когда он узнал, что я поступила не в педагогический вуз, куда он меня прочил, он не на шутку обиделся и даже перестал разговаривать со мной. И только познакомившись с Зоном и услышав от него, что из меня, наверное, выйдет толк, смирился.

- Однако вернемся к «Моссовету». Там была, в частности, «Гедда Габлер». Неизгладимо: женщина в проеме окна, отрешенный взгляд. Одна во всем мире. «Что ты там делаешь, Гедда?» — «Стою». И вся ее драма, все отношения с окружающими яснее ясного. Одно слово, произнесенное без эмоций, нехотя, как «отстаньте». Слово-ключ к разгадке женщины и ее судьбы. А еще в «Моссовете» была «Печка на колесе»…

— Замечательный спектакль Бори Щедрина по пьесе Ниночки Семеновой. Такой русский абсурд. На него много ходили, мы его долго играли. У главной героини телятницы Фроси из-за ее шестерых дочерей был постоянный конфликт с мужем. Очень смешная вещь. И трогательная.

- Раневская и Фрося. Женщин, столь далеких друг от друга, кажется, и быть не может.

— Актер должен играть все, сейчас понятия амплуа в общем-то не существует. Я ведь актриса характерная, меня такой в институте и воспитывали.

- Итак, все удачно складывалось в «Моссовете»? И вдруг — МХАТ имени Чехова. Что произошло? Почему?

— А Ефремов. Уговорил-таки. Юрский у него уже играл раньше, хотя формально числился в «Моссовете». А меня Ефремов позвал на конкретную роль.

- Какую?

— На Раневскую.

- От таких ролей не отказываются.

— Но поставил условие: переход в труппу де-юре.

- И теперь вы актриса МХАТа. Ваша трудовая книжка во МХАТе?

— Во МХАТе, хотя я еще долго продолжала играть в «Моссовете».

- А трудовая книжка Сергея Юрьевича?

— В «Моссовете».

- То есть никакой семейственности на производстве? А трудовая книжка вашей дочери Дарьи?

— Во МХАТе.

- Так во скольких театрах играют Юрские?

— Лично я в трех. Прежде всего во МХАТе, но и в «Школе современной пьесы», а теперь и в Театре Вахтангова, в их новом спектакле «Фредерик, или Бульвар преступлений».

- Антреприза? И как вы к ней относитесь?

— Я всегда была актрисой только репертуарного театра. Антрепризу я наблюдаю со стороны. Бывает, что мне это нравится. Но в антрепризе первоначальный импульс — желание гарантированного успеха, а не выявление накопившихся мыслей и чувств. Возрождение антрепризы в 90-х годах заметно оживило современный театр. Но было бы ужасно, если б потускнели традиции русского репертуарного театра — они-то и создали ему мировую славу.

- А почему вы редко появляетесь в кино?

— В молодости я сыграла подряд три главные роли — в кинофильмах «Старшая сестра», «Зеленая карета» и «Наши знакомые». Картины были успешные, но сниматься после них я перестала.

- Были причины?

— Прямых не было. И дело не в том, что не увлекали сценарии. Есть актеры, замечательные и в театре, и в кино, и на эстраде. Мне же сам процесс съемок, атмосфера кинематографии, ритм работы показались чужими.

- Но через много лет вы все-таки снялись в фильме «Любовь и голуби»?

— Исключение из правил. Мне понравились сценарий Гуркина, режиссер Меньшов и вся компания. И то, что принцип игры был театральный.

«Он уже не был женат, и я уже не была замужем. И тогда развернулся наш роман»

- Вы играете в поставленных Юрским «Стульях» и «Провокации». Играли и в других его постановках. Не мешает, что вы его жена, а он ваш муж?

— В театре такая ситуация не редкая. Сколько пьес сыграно на эту тему! Проблема действительно существует. Но тут я вам напоминаю, что на основной сцене МХАТа имени Чехова нам довелось эту проблему разыграть перед тысячами зрителей. Речь о пьесе Бергмана «После репетиции» в постановке Вячеслава Долгачева. Юрский там режиссер, я - его любимая актриса и жена, а наша дочь Дарья играла тоже его актрису и мою дочь. Сложная семейная и театральная драма. И, думаю, мы были, простите за превосходную степень, идеальные исполнители этих ролей, потому что про это мы знаем все. Что же касается моей игры в постановках Юрского, то нам легко работается вместе потому, наверное, что мы быстрее понимаем друг друга.

- Вы вообще верите в везение?

— Верю, но надеюсь только на себя.

- Тогда согласимся, что вам везло на режиссеров: Товстоногов был великим, во многом равновеликим ему был Ефремов. Кто еще кажется вам наиболее «теняковским» режиссером?

— Уже сказала: Юрский.

- Где вы познакомились и как? Он ведь старше вас?

— Всего на девять лет. Познакомились благодаря одному из моих учителей, Давиду Исааковичу Карасику. Он позвал меня играть на телевидении в «Большой кошачьей сказке» по Чапеку. У Юрского была там главная роль, а я играла его невесту. Он уже имел громкое имя, а я была еще студенткой. И я была замужем, а он женат. Встретились мы снова через годы уже в труппе БДТ. Он уже не был женат, и я уже не была замужем. И тогда развернулся наш роман. Сейчас мы отгуляли и серебряную свадьбу, и жемчужную. Так что познакомились на съемочной площадке, как подобает профессионалам.

- Вы утверждаете, что понимаете друг друга. А не допускаете ли вы в профессии «порадеть родному человечку»?

— Это с Юрским невозможно. Мы же из товстоноговского театра. Для Георгия Александровича театральное дело было всегда выше личных отношений. И потому мне еще с Гинкасом очень легко, с Яновской, с польским режиссером Эрвином Аксером — они тоже от Товстоногова, мы вроде одной крови.

- А раз так, не появляется желания вернуться, например, в БДТ?

— Нет. Без Георгия Александровича…

- А в Театр Моссовета не тянет?

— Ну, совместная работа не исключена. Однако всегда помню строки Шпаликова: «По несчастью или к счастью,/ истина проста:/ никогда не возвращайся/ в прежние места». Объяснить их не берусь, но считаю мудрыми.

«Пессимист — не интеллигент»

- Как вы воспринимаете современность в искусстве? В театре? Когда-то под современностью понималось изображение событий нынешнего дня, людей, живущих рядом.

— Однако выяснилось, что такой взгляд слишком прямолинеен. Что современность в искусстве — это не копия примелькавшейся картины, а уровень проблем. Это характеры, образ жизни. Любую пьесу можно поставить современно, если современна позиция. И не в последнюю очередь — если сохранен современный родной язык, не засорен словесной липой, этой липой, которую подсовывают, как в ларьке просроченные продукты. Можно ли сыграть пьесу, написанную сленгом? Допускаю сленг, когда он применяется как характеристика персонажа. Но драматург, писатель, артист обязаны знать и показывать принципиальное отличие сленга от чистого источника родной речи. Русский язык — это часть нашей жизни.

- А что, по-вашему, есть интеллигентность? Большие знания? Качество воспитания? Количество навыков?

— Все. И еще: как этот человек живет. Если только берет — он хищник. Образованность, манеры лишь помогают ему урвать как можно больше. Интеллигент — тот, кто стремится отдать. Отдать от своих знаний, от душевных качеств, от собственного благополучия. А еще интеллигенту свойственно видеть жизнь чуть светлей. Немного лучше, чем она есть. Пессимист не интеллигент.

«Я знаю только: надо играть»

- Не хочется расставаться, но пора и честь знать. Побалуйте, пожалуйста, рассказом о незабываемом происшествии. ..

— Самое трудное — без подготовки, вот так сразу вспомнить… Ну ладно. В Театре Моссовета шла пьеса «Не было ни гроша, да вдруг алтын». Играла в нем моя лучшая подруга, замечательная, царство ей небесное, актриса Эльвира Бруновская. Одна играла. Как у нас говорят, без состава, то есть без замены. И вот она заболела. Другую актрису вводить некому: постановщик Юрский отбыл в Японию. Обычно мы играем даже больные. Но этот случай крайний, она не могла встать вообще. А до спектакля всего сутки. В театре спрашивают меня: что делать? Я понимаю: Эльвира не поднимется, хотя роль эта ей безумно дорога, она играет ее блестяще. Если введут другую актрису, появится состав, и любимую роль она наполовину теряет, играть ее отныне придется в очередь. Значит, заменять подругу надо мне.

- И вы знаете текст…

— Я не знаю текста. Я знаю только: надо играть. И я бегу к ней домой: «Давай текст». Беру и падаю: это вот та-а-кущая тетрадка. Я не выучу столько никогда. Но мобилизую Дашу, она подчитывает мне за всех персонажей. Работаем всю ночь. Сережа звонит из Японии: «Как дела?» — «Эльвира заболела». — «И какой выход?» — «Играть буду я». — «С ума сошла». И все-таки я выхожу. Даша крадется за кулисами, за декорациями с этой тетрадкой. Где в полный рост, где по-пластунски, готовая в любую минуту подсказать текст. Слава богу, все обошлось. Но я этого не помню. Полный наркоз.

- Вы с Сергеем Юрьевичем состоялись. А Дарья Юрская?

— Она состоится тоже.

- Ну и отлично. В заключение быстрые шахматы. Кто ваш лучший партнер?

— На такие вопросы не отвечают.

- Политик, на которого полагаетесь более всего?

— Секрет.

- Тогда кто из коллег джентльмен номер один?

— Все.

- Кого предпочитаете из троицы Окуджава — Высоцкий — Визбор?

— Окуджаву.

- Кто Пушкин сегодня?

— Пушкин.

Что играла Наталья Тенякова

Полли в брехтовской «Трехгрошовой опере». Грушенька в «Братьях Карамазовых». Ибсеновская Гедда Габлер, такая красивая, такая одинокая. Юлия из горьковских «Дачников». Жены гениев — Софья Андреевна Толстая и Любовь Дмитриевна Блок. Паня Зудина из затонувшего в послевоенном быте «Вдовьего парохода». Очень похожая на нас сегодняшних Анча из чешской пьесы «Нули», написанной тоже как бы про нас. И нисколько не похожие на всех этих женщин деревенские мадонны Фрося («Печка на колесе») и Вера («Два мешка сорной пшеницы»). И Раневская, уходящая из вишневого сада, как уходят из жизни. Нет, так уходят вообще из эпохи?

2004

Триста смертей Моцарта, Марина Райкина, Московский Комсомолец, 31.12.2004

Девушка Mороз, Лариса Резникова, Московский Комсомолец, 25.12.2004

У Табакова обнаружили «Сердце ангела», Артур Соломонов, Известия, 22.12.2004

«Чайка» приземлилась в МХТ, Глеб Ситковский, Газета, 22.12.2004

Король Лир, Александр Смольяков, Где, 17.12.2004

Ход к зрительному залу… Вячеслав Невинный, телеканал «Культура», 30.11.2004

«Невинный при всей своей массе человек очень тонкий», Ольга Романцова, Газета, 29.11.2004

Верный, страстный, Невинный, Марина Райкина, Московский Комсомолец, 29.11.2004

Сирота армянская, Роман Должанский, Коммерсант, 24.11.2004

Невинность победила, Артур Соломонов, Известия, 23.11.2004

«Я никогда не был важным человеком, VIP», Сергей Капков, Газета, 21.11.2004