| Ирина Комиссарова: «Это было какое-то наитие»Александра Машукова, 6.03.2020 «Чайка» Оскараса Коршуноваса в МХТ имени А. П. Чехова – эффектный спектакль. Сценографию к нему придумали сам режиссер и молодой театральный художник Ирина Комиссарова. Для Ирины это третья работа с Коршуновасом: первым их совместным проектом стал «Русский роман» по пьесе Марюса Ивашкявичюса в Русском драматическом театре Вильнюса, вторым – «Скользящая Люче» в Городском театре Оскараса Коршуноваса. В Литве Ирина живет девять лет, там она нашла себя как художник.
Путь к профессии для меня начался именно с «Чайки». Я училась в Институте современного искусства по специальности «дизайн интерьера и окружающей среды», но разочаровавшись в этой профессии, начала задумываться, что бы еще мне могло подойти. На втором курсе посмотрела спектакль, который очень в меня попал. Это был «Молодец» по поэме Марины Цветаевой, постановка Владимира Панкова в Театре Наций: то, как соединялись там театр, музыка и поэзия, произвело на меня огромное впечатление. В какой-то момент я поняла, что хочу двигаться в сторону театра. Летом 2009 года я пошла в книжный магазин «Москва» и купила сборник пьес Чехова. Начала с «Чайки». Конечно, я читала пьесу и в школе, но тут было чувство, что вот оно – все сошлось в нужном месте и в нужное время.
То, насколько «Чайка» важна для Художественного театра, я начала осознавать уже в процессе работы над нашим спектаклем. Знаю, что последняя «Чайка» шла во МХАТе много лет, но я ее не застала, а смотреть видеозаписи постановок я не люблю.
Как я, московская девочка, оказалась в Литве? Я влюбилась в литовский театр. Решив что-то получше понять про этот вид искусства, я устроилась на общественных началах ассистентом пресс-атташе Театра Наций Юлии Гирбы, работала на фестивале NET, где в первые же дни увидела постановку Оскараса Коршуноваса «Гамлет», которую привезли на фестиваль. Затем в Театре Наций выпускался спектакль Эймутаса Някрошюса «Калигула». После этих двух спектаклей я поняла, что мне надо в Вильнюс. Было в этом что-то магическое.
Я кардинально изменила свою жизнь – уехала в Литву и поступила в Вильнюсскую академию художеств. Это было какое-то наитие, я просто доверилась своему внутреннему голосу. Пришла в Академию, где никого не знала, и спросила: «А где у вас тут иностранных студентов принимают?» Полгода ходила на занятия кафедры монументальной живописи и сценографии в качестве вольнослушателя, в итоге оформила официальный перевод в Академию. Кафедру, на которой я училась, основал Стасис Ушинскас, который был не только выдающимся сценографом, но и уникальным витражистом. Впоследствии кафедра воспитала многих известных художников, например, Адомаса Яцовскиса, знакомого московскому зрителю по работам с Римасом Туминасом. Яцовскис и у нас тоже преподавал. Вильнюсская академия художеств – невероятно интересное место, которое раскрывает твой внутренний потенциал. Там гораздо больше свободы в обучении, чем в Москве, много возможностей отходить от основного курса, постоянно что-то пробовать, экспериментировать, искать себя. Мыслить шире.
Оскараса Коршуноваса я могу сравнить разве что с рок-н-ролльщиком. Он не привязан к каким-то правилам. Может себе позволить пригласить на постановку и молодого сценографа. Он не из тех режиссеров, что существуют в закрытом пространстве уже сложившихся отношений. Когда Оскарас искал художника на спектакль «Русский роман», и мы с ним встретились, решение он принял очень быстро. Просто сказал: «Давай, иди работай!»
Оскарас – из тех режиссеров, которые четко понимают, что именно им надо. Он дает конкретные задачи и нужен художник, который вовремя подхватит и оформит его мысли. Но при четко заданном векторе всегда есть возможность прийти со своими идеями. Мне нравится, когда режиссер понимает, чего он хочет и прямо говорит об этом. В этом случае нет хаоса. Вообще я предпочитаю, чтобы в спектаклях на первом плане была режиссура и артисты, а не сценография. Все остальное должно им помогать и ни в коем случае не мешать. Это наш путь.
Мне наиболее близки и интересны проекты без сценографа в его традиционном понимании. Перформансы Ромео Кастелуччи, Яна Фабра. Синтетические действа, где режиссер одновременно и создатель визуального образа происходящего. При этом я всегда с большим интересом и даже восторгом наблюдаю работу архитекторов в театре. Для меня сценограф, имеющий архитектурное образование, – недостижимый идеал. Может быть, конечно, это больше о той части, которую не видит зритель, – о работе с цехами, с проектировкой спектакля. Но такие художники в театре для меня – всегда пример для подражания. | |
