| Как Москвин спас МХАТ летом 41-гоАлександра Машукова, Медиацентр МХТ, 5.05.2020 
Дорогие друзья, в преддверии Дня Победы начинаем рассказывать вам о МХАТе на войне.
В июне 1941 года Художественный театр приехал на гастроли в Минск. Привезли четыре спектакля, в том числе «Дни Турбиных». До начала войны дали несколько представлений, а «Дни Турбиных» сыграть не успели, хотя именно пьеса Булгакова, с ее ощущением разверзающейся на глазах мирных людей катастрофы, была удивительно созвучна историческому моменту.
Впрочем, горожане не сразу осознали происходящее. «Никто не обращает внимания на частые воздушные тревоги, — писал военкор Петр Лидов, — На улицах женщины досадуют на то, что по тревоге закрываются магазины, и на покупки уходит много времени. У нас в гостинице посмеиваются над артистами МХАТ, которые по тревоге спускаются в подвал. Кроме них, пожалуй, никто не верит в действительную возможность воздушной бомбардировки».
23 июня в Окружном театре Красной армии мхатовцы еще играли «Школу злословия». Но уже 24 июня центр города превратился в руины. Бомбежки продолжались с 9 утра до 9 вечера. В театр, где хранились декорации спектаклей МХАТа, попала бомба, декорации сгорели. Некоторые из них впоследствии восстановили, но «Дни Турбиных» сгинули безвозвратно, навсегда.
Стало понятно: надо срочно эвакуироваться. Неразбериха в Минске стояла ужасная, ответственность за судьбу мхатовцев взял на себя Иван Москвин. Он был не только народным артистом СССР, но и депутатом Верховного совета, и, используя личный авторитет, отправился к руководству города с требованием вывезти театр. Ему, как депутату, предложили уехать одному и давали легковую машину, но Москвин отказался категорически, страшно кричал, сказал, что без театра никуда не поедет и попросил дать хотя бы грузовик. К тому времени весь Минск горел.
Грузовик дали. Личные вещи бросили, чтобы двигаться налегке. 117 человек шли пешком: грузовик подвозил часть людей километров десять, а потом возвращался за следующей партией. Москвину очень помогал Федор Михальский – легендарный администратор МХАТа не терял спокойствия и чувства юмора.
В экстремальных условиях становилось понятно, кто есть кто. Актриса Лидия Коренева — прототип постоянно рыдающей экзальтированной артистки Пряхиной из «Театрального романа» Булгакова — на деле оказалась крепким орешком, неправ был Михаил Афанасьевич! Она взяла с собой термос и крахмальную салфетку, которую расстилала в лесу на пеньке и приглашала замученного Москвина выпить чашечку кофе. По дороге находила в сторонке озерцо и мылась, а вот некоторые мужчины-актеры впали в такое истерическое состояние, что, говорили очевидцы, неловко было смотреть.
Так прошли-проехали 200 километров до Орши. Оттуда Москвин направил телеграмму наркому путей сообщения Лазарю Кагановичу. Черновик этой телеграммы, написанной рукой Москвина, хранится сегодня в Музее МХАТ. «Очень прошу вас дать распоряжение Смоленск дать нам три вагона до Москвы чтобы мы имели наконец возможность добраться до нее. Нас 117 человек. Народный артист Союза Москвин».
Вагоны дали ближе к Можайску, мхатовцы во главе с Москвиным вернулись в Москву. 28 июня Минск был взят немцами.
На фото: сцена из спектакля «Дни Турбиных»; Иван Михайлович Москвин. | |
