Режиссеры

Счастье — есть

Наталия Каминская, Петербургский театральный журнал, 25.03.2024
Модернистский роман Кнута Гамсуна (а литературоведы признали его именно таким, хотя само это направление начало развиваться позже срока написания «Голода») в версии режиссера Лизы Бондарь неожиданно напоминает о мире писателя-романтика Эрнста Теодора Амадея Гофмана. Герой повествования, человек без имени, занимающийся литературным трудом, который его решительно не в состоянии прокормить, перекликается в спектакле с любимым гофмановским персонажем. Человек тотально погружен в себя, находится не в ладах с реальностью, жестоко от нее страдает, спасается, кажется, только собственными грезами и видениями.

Гофман условно делил человечество на большинство «не музыкантов» и меньшинство «музыкантов» — последние-то и были у него одарены весьма проблемной, но одновременно и счастливой способностью видеть другую реальность. Вот таким человеком его, в сущности, и играет на сцене МХТ артист Сергей Волков. А спектакль, созданный на основе мрачного и довольно тяжелого текста, вызывает ощущение счастья.

Впрочем, когда говорят о мире романа «Голод», чаще вспоминают Достоевского: жестокие реалии жизни, одинокий несчастный человек, у которого страдают и тело, и ум, изощренный психологический анализ пограничных состояний. Но у Бондарь практически отсутствует «достоевщина». Спектакль насквозь музыкален по самому методу режиссерского мышления (вспомнилось, что Лиза Бондарь в свое время училась именно музыкальной режиссуре), сочинен как стройная и экспрессивная классическая фортепианная пьеса. Мрак гамсуновских описаний состояния героя, буквально погибающего от недоедания и бытового неустройства, довольно монотонные литературные периоды, лишенные единой сюжетной основы, — весь этот сильный, жутковатый и заряженный социальным протестом материал преображается в умный и увлекательный театр. Не скучно и даже не тяжело, хотя речь идет не просто о физических страданиях, но о постоянном, еще более мучительном отстаивании самого себя в мире, где тебя никто не видит в упор.

Герой Гамсуна — человек сложный, и бесы его то и дело путают, и гордыня его непомерна. Даже ряд его, казалось бы, безрассудно великодушных поступков, когда последние свои копейки и обноски он отдает каким-то бродягам, продиктованы не столько добротой, сколько этой самой гордыней, ибо он ощущает себя избранным. И именно на таком, даже визуально подчеркнутом, противопоставлении героя миру построено действие. 

Окружающие здесь поданы почти что карикатурно — одна-две заостренные черты: несвязная, мычащая речь, дурацкая походка, «многозначительное» выражение лица. Газетный редактор (Николай Романов), нищий (Евгений Перевалов), торговка булочками (Мария Сокова)… Порой артисты играют по нескольку ролей, мгновенно схватывая некий общий, скандинавский, а точнее, европейский (вот еще раз вспомнила про территориально близкого Гофмана) стиль. Они будто сошли с гравюр и гобеленов, со страниц иллюстрированных журналов, с картинок в старинных книжках или даже с экспрессионистских плакатов. Полина Романова играет уличную женщину, которая видится герою неким женским идеалом и зовется в его фантазиях экзотическим именем Илаяль. Это тонкая и остроумная работа — в худенькой девушке, одетой в «сексуальное» платье винного цвета, уживаются одновременно и потасканное, испуганное существо, и придуманная нашим мечтателем томная узница волшебного замка. Очень хороша Мария Сокова: пышнотелая и основательная, как ее булки и крендели, вся олицетворение неколебимого порядка, решительно перпендикулярного хаосу творческого индивидуума.

Стиль задает и художник Константин Соловьев. Большая прямоугольная ниша на заднике, выкрашенная до поры в скучный, респектабельный зеленоватый цвет европейских доходных домов рубежа ХIХ—ХХ веков, затем приобретает разные невероятные цвета и открывается в глубину, в убогую келью дешевого пансиона. На героях темные пальто, благопристойные шляпы и галстуки, фартуки и чепцы, вызывающие шляпки с перьями, черные платья с декольте, а то и откровенные серые обноски — и все это, в точности соответствуя месту и времени действия, нескрываемо театрально.

Мгновенно меняется свет (художник Игорь Фомин), чередуя самые невероятные оттенки. Изменяются звучание актерских голосов и пластика — то «как в жизни», то откровенный гротеск. По бокам сцены находятся два музыканта: перкуссионист Глеб Хохлов со множеством таинственных приспособлений для извлечения не менее загадочных звуков и пианистка Мария Садурдинова, играющая на фортепиано с отсутствующей передней декой, вследствие чего звучание приобретает некий режущий, мистический оттенок.

Все происходящее, как и в романе, рассказано от первого лица. А поскольку это лицо пребывает не в полном порядке, перед нами обретает сценическую плоть сложное воображение рассказчика: со скачками температур, с изменениями цвета, вкуса и запаха, с амплитудами пульса и давления. Говоря о том, что спектакль Лизы Бондарь насквозь музыкален, я имею в виду даже не собственно аккомпанирующую его составляющую (отличная работа композитора Романа Пархоменко), а саму логику сценического повествования. В МХТ будто играют пьесу, которую мог бы сочинить соплеменник Кнута Гамсуна Эдвард Григ, яркое музыкальное произведение с прихотливыми чередованиями темпоритмов, фразировок и настроений. 

В центре же этой пьесы находится поражающий своим актерским диапазоном Сергей Волков, который ни на минуту не сходит со сцены. Обаятельный парень в следующий миг превращается в монстра, умница — в умалишенного, кроткий терпеливец — в агрессора. Смены состояний постоянны, и театральные приемы для них подбираются самые разные: психология, остранение, лирика, гротеск, даже элементы стендапа. Мы видим человеческую материю, любое из определений для которой будет не верным. Хороший? Плохой? Опасный? Безвредный? Гений? Лузер? Бедолага или все же счастливчик?

Гамсун, описывая тяжкие физические и психологические муки своего героя, во многом пришедшиеся и на его личную долю, недвусмысленно обличал социум, бесчеловечный, корыстный и начисто лишенный воображения мир его современников. Однако режиссеру спектакля МХТ этот аспект менее всего интересен. Достаточно уже того, что внутренний мир человека может быть очень сложно и весьма болезненно устроен, и лучше бы с ним как-то разобраться, чем искать внешнего врага. Впрочем, это разбирательство — дело, по-видимому, безнадежное, зато ведь как можно сыграть!

В конце романа герой получает-таки ряд предложений для заработка, в том числе и литературного. Но он выбирает путешествие и шагает на отплывающий корабль. Однако в спектакле эта сцена разыграна с такой упоительной иронией и вдобавок снабжена такой лукаво радостной песней на стихи Александра Плотникова, что в реальность подобного исхода верится с трудом. А тяжести при этом нет и в помине! Остается лишь долгое послевкусие от настоящей игры, от умного и тонкого театра, который все еще утоляет голод.

Оригинал статьи
Пресса
Голод по любви, Татьяна Власова, Театрал, 26.04.2024
МХТ и Гамсун: встреча через сто лет, Анна Чепурнова, Труд, 29.03.2024
Счастье — есть, Наталия Каминская, Петербургский театральный журнал, 25.03.2024
Режиссер Елизавета Бондарь – о спектакле «Голод» в МХТ (видео), Новости культуры с Владиславом Флярковским, телеканал «Культура», 24.03.2024
Спектакль «Голод» – премьера в МХТ им. А. П. Чехова, видеосюжет телеканала «Культура», 19.03.2024
МХТ имени Чехова представит премьеру спектакля «Голод», видеосюжет телеканала «Россия 24», 19.03.2024
МХТ представит драму по роману Кнута Гамсуна, видеосюжет телеканала ТВ-Центр, 19.03.2024