Имена | Интерактивные песни западных славянНаталия Каминская, Культура, 25.04.2002 Милорад Павич, культовый писатель текущего культурно-исторического момента, один из своих романов написал в форме кроссворда. Его пьеса «Вечность и еще один день», которую поставил во МХАТе им. А. П. Чехова режиссер В. Петров, знаменитый своими спектаклями в Омском драмтеатре, — тоже кроссворд, причем не из популярных, из продвинутых. Интрига лежит за пределами собственно драматургии. В нее втянуты зрители, которым предложено еще до начала спектакля опустить в урны некие бумажки для голосования. Голосуются версии спектакля, который спустя минуты предстоит увидеть. Версии две: мужская и женская. По первой, как выясняется только в процессе зрелища, нас ждет финал трагический. По второй — все закончится хорошо. Мне посчастливилось увидеть happy-end. Впрочем, весьма условный, как, вероятно, и unhappy-end. Ибо (возможно, как все возможно в этом нескладнейшем из миров) в основе сюжета лежит история любви. И, следовательно, тут либо «нет повести печальнее на свете», либо «они жили долго-долго и умерли в один день». Грешно было бы смеяться над сокровенным. Если бы не его величество постмодернизм, смеясь расстающийся с прошлым всего человечества. Сам классик Милорад Павич в эти дни был в Москве, присутствовал на премьере, выходил кланяться публике. Весьма симпатичный, загорелый и седой постмодернист. Мудрый хулиган со стажем. Сочинитель новых песен западных славян, в которых леденящие кровь сюжеты с мертвецами и гомункулосами призваны, кажется, быть всего лишь экзотическими блюдами дорогого ресторана. Страшновато вкушать такое блюдо, однако хочется. И возможно, вполне возможно, ничего плохого потом не будет, напротив, останется острое послевкусие. Однако что все-таки происходит в пьесе, хоть и в интерактивной, но все же предназначенной для театра истории? О, вот это задачка! Объяснить фабулу — все равно, что доказать теорему Ферма. Амбиции театральных критиков хоть и раздуты непомерно, но тайного желания Нобелевской премии в них пока не наблюдается. Условно, с натяжкой, в целях адаптации можно предложить такой событийный расклад. В 1688 году сербская девушка Калина (Д. Мороз) полюбила юношу Петкутина (Е. Бероев). Юноша, однако, не рожден матерью, а создан из глины колдуном Авраамом Бранковичем (С. Колесников). Космическими темпами постигает этот Петкутин законы человеческой жизни. Забавно, что «отец» Бранкович для ускорения процесса познания предлагает «сыну» прочесть две книги: Пифагора и Библию. И когда удастся обнаружить, где Пифагор повторяет Библию, истина будет найдена. Зануд с историко-теологическими знаниями просьба не беспокоиться насчет предложенной хронологии. Кто кого мог повторить в действительности, вовсе не важно, как неважно и то, что средневековому сюжету в спектакле предшествует античный, с классическими учителем и его учениками. Как неважно, что силлогизмы учителя (В. Гвоздицкий) по поводу возможных взаимоотношений человека с молью, никак не связаны с сербским сюжетом о любви. Любовь же, в свою очередь, подвергается страшному испытанию на развалинах античного театра. Почему? Это тоже неважно. Там оживают тени умерших и раздирают в клочки девушку Калину. Впрочем, не совсем буквально раздирают. А может быть, и вообще не раздирают. Тайна щекочет нервы, но в происходящее верится с трудом. Однако в следующей сцене, время действия которой — начало ХХ века, вновь вызванный к жизни Петкутин пытается вернуть возлюбленную. Для этого он покупает в лавке старого еврея (В. Гвоздицкий) метафизическое яйцо, способное добавить к жизни один день, который может изменить прошлое. Женская версия возвращает нам живую и невредимую Калину, облаченную в джинсы эпохи Битлз. Явление и происходит под сладкое “Oh, darling”, которым наверняка заслушивался и сам М. Павич, тогда еще молодой и не сочиняющий постмодернистских текстов. Интересно, что взгляд Павича на женскую психологию, в отличие от его же взгляда на историко-культурно-этическое наследие человечества, грешит крепчайшим традиционализмом. Ему хочется думать, что современная женщина все так же сердобольна и жаждет счастливых финалов. На самом же деле «интерактив» пьесы — такая же фикция, как мертвецы в античных развалинах. Ну кто докажет, что за хорошую развязку в этот вечер проголосовали именно дамы? Или вот вопрос: что труднее воплотить на современной сцене — справочник лекарственных растений или ленту Мёбиуса? Пьеса, смешивающая времена, подана в программке как ресторанное меню из трех блюд с аперитивом. Вследствие чего об ужине позволено судить с безапелляционностью ресторанного критика. «Жизнь человеческого духа» в этом мхатовском сочинении исключена из меню, подобно суточным щам с расстегаями. Вместо нее предложены искренность и темперамент Д. Мороз и Е. Бероева. Отдельный ингредиент — игра В. Гвоздицкого, кто единственный умело держит интонацию — некую пряную смесь метафизики с иронией. Однако все вышеназванное вместе с сербскими народными песнями и пластическими сценами — большой гарнир к основному блюду. А блюдо — декорации В. Левенталя. Совершенно не мхатовские, скорее — бродвейские. Со светлыми окошками игры в черном монолите задника. С прозрачными занавесями, отсекающими тайное от явного. С подернутыми дымкой развалинами античного театра. С волшебной игрой света, тени, полусвета и полумрака (художник по свету Д. Исмагилов). «Вечность и еще один день» — звучит весьма серьезно. Но на самом деле — это исключительно красиво. Пресса Телеверсия спектакля «Священный огонь» (запись 2002 года), телеканал «Культура», 25.04.2020 Егор Бероев, актер МХАТа: У меня и конь свой есть, Алексей Филиппов, Известия, 14.06.2002 Интерактивный комплексный обед, Александр Соколянский, Ведомости, 27.04.2002 Мхатовская каракатица, Артур Соломонов, Газета, 26.04.2002 Право выбора, Григорий Заславский, Русский Журнал, 25.04.2002 Интерактивные песни западных славян, Наталия Каминская, Культура, 25.04.2002 Выбирай или проиграешь, Елена Ямпольская, Новые известия, 23.04.2002 Мой первый Павич, Дарья Коробова, Независимая газета, 23.04.2002 Егор Бероев: Понимаю, что больше не надо испытывать судьбу, Татьяна Демидова, Ваш досуг, 8.03.2002 Детектив в стиле «модерн», Ольга Романцова, Время МН, 19.01.2002 Александр Абдулов и Ирина Алферова выдали дочь замуж, АиФ Суббота-воскресенье, 13.11.2001 Егор Бероев: внук майора Вихря, Елена Фомина, ТВ Парк, 8.11.2001 Да-да, нет-нет Оли Мухиной, Константин Александров, dell’APT, 1.10.2001 Улеты во сне и наяву, Ирина Алпатова, Культура, 27.09.2001 Молодая кровь, Григорий Заславский, Русский журнал, 26.09.2001 Разбиваются сердца под воздействием винца, Марина Райкина, Московский комсомолец, 25.09.2001 Осколки разбитого вдребезги, Елена Дьякова, Газета.Ru, 22.09.2001 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
