Режиссеры | Мольеру не хватило местаГлеб Ситковский, Вечерний клуб, 14.09.2001 Здесь сами собой зажигаются и тухнут свечи. Сами по себе ходят ходуном клавиши на клавесине. За сценой смеются и аплодируют невидимые зрители, пока публика в зале сидит, задумавшись о своем. Кажется, что кто-то невидимый легонько подтолкнул спектакль в самом начале, и он, словно пустая вагонетка, свободно по инерции катится себе к финалу.Кто подтолкнул спектакль, можно не гадать. Это последняя воля Олега Ефремова, пожелавшего, чтобы ему в роли Мольера наследовал Олег Табаков. Тринадцать лет назад Ефремов-Мольер со Смоктуновским-Людовиком уже делили здесь одного цыпленка на двоих, а спектакль ставил все тот же Адольф Шапиро. Теперь кажется, что режиссер выдрал из старенького клавесина все струны, заменил их, а новую мелодию играть не научил. На мхатовской афише спектакль по-булгаковски определен как «пьеса из музыки и света», и точнее про нынешнюю «Кабалу святош» не скажешь. Прозрачно-гулкая музыка Эдуарда Артемьева и невесомые лучи света, аккуратно обернутые сценографом Юрием Хариковым в прозрачно-невесомую ткань, которая складками зависла над сценой подобием облака, прекрасно могут существовать и сами по себе. Люди тут лишние. Актеров Шапиро собрал превосходных, лучших, но ни для кого из них этот спектакль не станет личной победой. Не то чтобы кто-то играл плохо. Просто все время кажется, что перед тобой чужие люди, чьей-то волей помещенные в чужое пространство и отрешенно глядящие друг сквозь друга. Все дело, очевидно, в отсутствующем стержне. На сцене нет Мольера. Перед нами толстенький суетливый старичок-бодрячок, более всего оживляющийся в интимных сценах с Армандой Бежар (Дарья Калмыкова), но равнодушный и к судьбе своего театра, и к судьбе своих пьес. Что он «Тартюфу», что ему «Тартюф»? В предпремьерном интервью Адольф Шапиро признавался, что ему, несмотря на неоднократные уговоры Ефремова, совершенно не хотелось ставить этот спектакль вновь, но отказаться было невозможно. Табаков говорил, что не видел себя в роли Мольера, но если уж Олег этого захотел, то… Впечатление такое, что рождения этого спектакля не желал никто, и он с самого начала был обречен на участь нелюбимого в семье ребенка. Во время репетиций угодил в больницу исполнитель роли Шаррона Виктор Гвоздицкий, и пришлось срочно вводить Бориса Плотникова из Театра Российской армии. Уже после первого прогона от роли Мадлены отказалась Наталья Гундарева (еще весной, до болезни), и потому позвали Ольгу Яковлеву. Тоже на чужое место. Безмятежный Андрей Ильин в роли Людовика, хотя и старается, но кажется вторым составом по отношению к великому Смоктуновскому. Получается так, что на чужом месте в этой «Кабале святош» оказались почти все актеры, и во время спектакля не раз ловишь себя на мыслях о том, как смотрелись бы эскизы этих цветистых, фантастично-театральных хариковских костюмов, если б из рукавов и штанин не высовывались чьи-то ненужные руки и ноги. Тонким тюлем трепещут на сцене театральные занавесочки. Хорошие актеры добросовестно доносят до нас текст булгаковской пьесы. К финалу облачко, висящее над сценой, опустится, поглотит бедного комедианта, погибшего из-за немилости короля и черной кабалы, и, снова сомкнувшись, унесется ввысь. Словно и не было никакого господина де Мольера. Только музыка, свет и более ничего. | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
