Драматурги

Виктор Астафьев

Леди икс

Игорь Панарин, Московский Комсомолец, 12.01.2007
Даже когда Рената Литвинова говорит о погоде, кажется, что в каждой фразе есть недосказанность, недоговоренность? И хочется спрашивать еще и еще, хотя понимаешь: прямого ответа даже на самый простой вопрос все равно не будет. Это интервью — последнее перед отъездом. Свой юбилей (про него говорят «эту дату не отмечают») Литвинова встретит в Италии — на работе. В фильме «Дженерейшн Пи» по повести Пелевина она сыграет секретаршу рекламного магната (в этой роли — Михаил Ефремов). Наш разговор — на бегу, в коротком перерыве между съемками.
И беседовали мы отнюдь не о кино.
О ХАРАКТЕРЕ
 — Какое определение самой себя вас поразило больше всего?
 — Все они так или иначе были связаны с выходившими на экран фильмами. Сначала меня стали называть «человек-стиль», а потом «богиня» в честь моей картины. Меня вообще-то не поразило ни одно из определений и особенно не задевает.
 — По гороскопу вы Козерог. Но мне трудно представить человека, чей характер так бы не соответствовал этому знаку?
 — Женщины-Козероги мне очень нравятся. Они все замечательные. А мужчины-Козероги — да, зануды. Ой, простите, вы случайно не Козерог?
 — Нет. Значит, мужчины-Козероги — зануды? А вам присущи какие-нибудь мужские черты характера?
 — Может быть, то, что я занимаюсь режиссурой или продюсерской деятельностью. Ведь режиссер, как врач, — мужская профессия. Не так много хороших женщин-хирургов. Женщине свойственно концентрировать внимание на мелочах. А мужчина в силу своей природы может видеть картину в общем.
 — Вам часто приходится слышать обвинения в манерности? Как вы на них реагируете?
 — Обвинений по поводу манерности я еще не слышала. Но вот подражание моему голосу, моей внешности — это бывает. У нас такое законодательство, которое разрешает использовать пародии, не спрашивая разрешения у носителя образа. И его эксплуатируют все кому не лень. Стоит вот так сделать (актриса изящно скрестила кисти рук), и вот вам образ Ренаты? Собственно, манерность — на самом деле всего лишь одна из красок в моем актерском арсенале. Я, конечно, могу быть манерной, если мне этого хочется, но я могу быть и другой?
 — Какой? Например, подчиненные утверждают, что вы жесткая.
 — Да ну?
 — Сам только что слышал в курилке. Все с дрожью в голосе обсуждали — как там настроение Ренаты, как она сегодня реагирует на раздражающие факторы.
 — Ладно вам! Для меня это весьма странно, они должны бояться режиссеров, продюсеров, но никак не меня.
О ЛЮБВИ И ДРУЖБЕ
 — Каков он - человек, который сильнее вас?
 — Помните, в «Осеннем марафоне» главный герой говорил: вот я человек цельный, и вы человек цельный. И не хочу с вами собирать грибы… Тот человек — Бузыкин его, кажется, звали — был постоянно такой хороший, такой мягкий. А им все манипулировали. Грустно как-то. Наверное, сильный человек — это тот, кто мог бы мною манипулировать.
 — И вы миритесь с тем, что вами манипулируют?
 — Когда есть любовь — мне приятно быть используемой, жертвенной, и присутствие этой жертвенности — один из первых признаков того, что ты по-настоящему любишь…
 — В одном из ваших рассказов упомянута девушка по имени Z. Это посвящено вашей подруге Земфире?
 — Да что вы! Этот рассказ был написан еще лет 10 назад. Задолго до появления в моей жизни этого человека. Она в это время еще училась музыке в своей родной Уфе или, может, в другом городе. И еще даже не была известной певицей.
 — Так, может, это было пророчеством большой дружбы?
 — Не думаю, хотя жизнь — вещь сложная и не всегда предсказуемая…
О ПРОШЛОМ И БУДУЩЕМ
 — Попробуйте подобрать эпиграф к своей жизни.
 — Счастье, поиск. Сама жизнь.
 — Подходит ли вам имя Рената? Почему вас так назвали?
 — Мне мое имя очень подходит. Меня так назвал отец. Причем, заметьте, пишется оно через букву «е». Хотя все всегда путают. Я бы фамилию вообще бы отбросила и была бы только Ренатой…
 — Что, по-вашему, вы потеряли или не реализовали в юном возрасте, в ранней молодости?
 — Все мое детство и юность — одни сплошные грусти. У меня же была только мама. Я очень переживала, что папа с нами не живет. Я даже часто вешала в коридоре его куртку, чтобы возникала иллюзия присутствия мужчины в доме.
 — Вы хорошо помните школьные годы?
 — Школу я вообще терпеть не могла. Прямо вспоминать не хочется. Например, большинство мальчиков были ужасно маленького роста. Только когда я попала во ВГИК — я попала в прекрасные реки, молочные. А с одноклассниками я не встречаюсь. Да многих даже и не узнаю. Я помню, кто-то позвонил и рассказал странную историю, мол, на кого-то из наших мальчишек столб упал. Фонарный. А я все вспоминала лицо этого человека и никак не могла вспомнить. Одним словом, у меня отторжение школы. Мне кажется, это была напрасная трата времени.
 — Какой вы видите себя через 40 лет?
 — Мне постоянно мерещится пустой бассейн… Наверное, у меня не будет сил наполнить его водой самостоятельно. И я буду просто сидеть в кресле в середине пустого бассейна, старая-старая, буду смотреть какие-то фильмы, читать, что-то выпивать, торшер будет гореть у меня там, на дне?
О РАБОТЕ
 — Вы нравитесь себе на экране?
 — Я почти никогда не смотрю свои картины. Даже дубли не всегда отсматриваю. Поймала себя на мысли, что когда я снимаюсь в картине, я не подхожу к монитору. Мне бывает неловко видеть себя.
 — Вы бы допустили, чтобы вас озвучивала другая актриса?
 — Нет. Потому что голос — это часть моего образа. Меня даже по телефону узнают. Или в такси: лицо можно укутать, но стоит раскрыть рот, как водители спрашивают: «Вы Рената?» Иногда это очень приятно.
 — Вы считаете, что ремейки в кино имеют право на существование? Например, фильм «Небо. Самолет. Девушка» вообще стоило снимать?
 — Я считаю, что он лишь похож на старую ленту, поставленную по пьесе Радзинского. Новая постановка — она принципиально новая и по смыслу, и по существу. Мне, например, хотелось бы обратить внимание на стюардессу, которая по фильму моя подружка. Помните, Мышка, которая постоянно у моей героини что-то выпрашивала. И так изящно, по-вампирски. Она постоянно говорила: мол, ты мне на 30-летие ничего не подарила. Такая женщина — «глазок-смотрок». В старом фильме ее не было, это современный портрет…
 — Какую еще заметную женскую роль в кино вы хотели бы повторить?
 — Мне бы хотелось сыграть в новой версии"Трамвая «Желание», а еще мне нравится Гамлет. Хотя это и мужская роль. Но мне лично она нравится страшно. И вообще мне нравятся все роли в этой пьесе. Я даже Гертруду смогла бы сыграть. И Гамлета, и Офелию. 
 — Это начало нового проекта?
 — Может быть.
О ЛИЧНОМ
 — Слухам о вашем разводе с мужем и «дележе» ребенка несть числа. И сколько бы вы ни отмалчивались, вопросы не иссякнут. Может, через «МК» сделаете «официальное заявление»?
 — Взаимоотношения двух людей — это всегда только взаимоотношения других людей. По моему мнению, они должны быть тайной за семью печатями. Сама я думаю, что те, кто любил, всегда должны щадить друг друга.
 — У вас так получается?
 — Да, слава богу. Обида… Очень часто слышишь, что люди обижаются и потому делают всякие гадости. Мне это все непонятно, и для меня это не звучит как аргумент. Я решительно не хочу понимать и не принимаю такой категории, я существую в совершенно иной системе ценностей. В отношениях между мужчиной и женщиной может быть некая интрига. Даже повышенные тона. А обижаться — это пустое. Мужчины должны быть сильными. И не должны бояться женщин. Они рождены для другого.
 — И у вас нет чувства обиды на бывшего мужа?
 — Сейчас мы с моим бывшим мужем решили вопрос совместного воспитания нашего ребенка. Я, как взрослый человек, хорошо понимаю, что девочке одинаково нужны и отец, и мать. Мой бывший муж это, слава богу, тоже понимает. Кстати, пресса ситуацию вокруг нашей дочки освещала настолько несправедливо и однобоко, что я даже не хочу возвращаться к этой теме.
 — Но что двигало вашим мужем, когда он спорил с вами из-за ребенка?
 — Этот вопрос вы адресуйте лучше к нему. Я никак не высказывалась в его адрес и никогда не буду этого делать.
 — День рождения — как вы хотели бы его отметить?
 — В этот день можно позволить себе жить, не подчиняясь никакому сценарию. А еще хорошо бы сидеть, например, и принимать звонки отовсюду. Или, наоборот, выключить телефон и, может быть, даже поплакать…