Олег Ефремов: «Люблю рабочую среду»А. Галин, Социалистическая индустрия, 1.03.1973 Как это уже давно было: школа-студия МХАТ, и первые роли в Центральном детском театре, куда попал по распределению, и первая роль в кино. Фильм, словно специально для того, чтобы легче было потом актеру считать сыгранные в кино роли, назывался «Первый эшелон».— Да, — улыбается воспоминанию народный артист РСФСР Олег Николаевич Ефремов. — «Первый эшелон», режиссер Калатозов… Роль комсорга Алексея Прозорова. Калатозов, назначив меня на эту роль, проявил большую по тому времени смелость: это было новаторством — назначить на роль положительного героя актера без привычных внешних данных. На съемках, когда у меня что-нибудь не получалось, он меня увещевал: «Я пошел на риск, взяв на эту роль некрасивого актера. Но я надеялся на твое обаяние. Где же оно?» А я, честно говоря, совсем не об этом думал. Мне хотелось показать сложный, противоречивый — живой — человеческий характер. — А сколько ролей в кино сыграно теперь? — Наверное, не меньше двадцати. — И наиболее любимые из них? — С увлечением работал над ролью капитана Иванова в фильме «Живые и мертвые». Помните — «на моей фамилии вся Россия держится». Очень памятна роль чекиста Илларионова в фильме «Сотрудник ЧК». — А как вы относитесь к своим ролям в фильмах «Три тополя на Плющихе» и «Мама вышла замуж»? Я, как вы понимаете, хочу узнать, случайны ли роли рабочего человека, появившиеся в вашем творчестве. Есть ли связь между этим фактом и тем, что одной из первых ваших режиссерских работ во МХАТе стал спектакль о рабочем классе? — Проще всего сказать, что это так получается. Но вообще-то, наверное, и закономерность в этом есть. Я люблю рабочую среду, мне интересны судьбы простых людей, их характеры, их быт, их психология. А сталевары тут — особняком: все-таки я как-никак учился в институте стали. Родная тема. — Значит, и с автором «Сталеваров» вы «родственники»? — Да, и это, наверное, сыграло роль при выборе пьесы. Геннадий Бокарев сам работал на «Уралмаше», прекрасно знает жизнь большого рабочего коллектива, его проблемы, знает производство. Но, как ни парадоксально это может прозвучать, пьеса о людях производства привлекла нас своей «непроизводственностью». В ней решаются глубокие нравственные проблемы. — Слышал, что в работе над спектаклем театру помогали работники московского завода «Серп и молот»? — «Помогали» — не то слово. Коллектив мартеновского цеха «Серпа и молота» можно без преувеличения назвать соавтором театра в этой работе. Еще до начала репетиций мы поехали на завод, прочитали рабочим пьесу. Было заинтересованное и горячее обсуждение, мы выслушали много советов, много замечаний, которые очень нам помогли. Работая над спектаклем, еще не раз приезжали мы на предприятие, а когда начались репетиции, настала пора мартеновцев ездить к нам… Потом мы пригласили их на премьеру. И, надеюсь, останемся друзьями. — Значительную часть времени герои «Сталеваров», а с ними и зрители проводят в мартеновском цехе. На сцене — работающие печи. Отблески пламени и гудение его, клубящийся дым и снующие по цеху электрокары — все это передано достоверно, ярко, романтично. Зрителям спектакль запомнится надолго, в частности и этой своей зрелищностью, яркой театральностью. Но, очевидно, постановщики спектакля понимали опасность впасть в натурализм? — Такого упрека я не боюсь. Вспомните, сколько раз вы видели производственную, абсолютно достоверно воссозданную обстановку в кино? Так часто, что вас она уже совсем не волнует. Вы к этому привыкли и воспринимаете как должное. В театральной же постановке, как вы сами отметили, мартеновская печь оказывает на вас определенное эстетическое воздействие. Она вас волнует. — Значит, уроки кино дают «отдачу» в нынешней вашей режиссерской практике? — Да, кино помогает мне жить и работать в театре. Иногда просто требуется сменить обстановку, увидеть другие лица, поговорить с новыми людьми. Чувствуешь, что ты обновляешься, вдохнув живительный воздух подлинной жизни. После этого легче дышится, тверже шагается в наших тесных театральных кулисах. Кроме того, при съемках в кино камера, которая следит за тобой, требует абсолютной подлинности. Она замечает любой наигрыш. Лучше всякого зеркала отражая наши несовершенства, кинематограф является нашим пристрастным учителем и не дает нам успокаиваться. — Последний, традиционный вопрос — о ваших личных творческих планах. — Мои личные планы целиком связаны с планами МХАТа. А у театра планы сложные и многообразные. Быть главным режиссером такого театра — задача отнюдь не простая. И к ее решению я только еще приступил. .. Мечтаю же я о том, чтобы МХАТ развивал живые — обязательно живые! — основы, оставленные этому театру в наследство К. С. Станиславским и В. И. Немировичем-Данченко. Пресса Человек и дело, Лариса Солнцева, Советская культура, 29.03.1974 Олег Ефремов: «Люблю рабочую среду», А. Галин, Социалистическая индустрия, 1.03.1973 Хроника жизни одного цеха, Александр Свободин, Комсомольская правда, 27.01.1973 Очистительная сила огня, Н. Лейкин, Литературная Россия, 12.01.1973 Помни о человеке, М. Строева, Вечерняя Москва, 5.01.1973 | ||
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
