«Наш Чехов». Вечер к 150-летию А. П. Чехова | К лесу — садомМарина Давыдова, Известия, 4.06.2004 По-стахановски, в ударные сроки МХАТ выпустил на своей сцене сразу два спектакля по Чехову — буквально полмесяца тому назад тут сыграли премьеру «Дяди Вани» Миндаугаса Карбаускиса. Спектакли оказались разительно непохожи друг на друга, но еще меньше они похожи на то, что каждый из двух режиссеров делал прежде. Весь первый акт я смотрела «Вишневый сад» так, как и положено смотреть пьесу Чехова в постановке одного из самых тонких и стильных режиссеров Москвы. Прошлой осенью к нам на гастроли приезжали его «Отцы и дети» из Городского театра Таллина. Артисты с непроизносимыми, спотыкающимися о каждую гласную фамилиями играли с той степенью глубины и достоверности, о которой мы уже не смели и мечтать, а спектакль в целом поражал изяществом мизансцен и тщательностью проработки характеров. Вот и в «Вишневом саде» невольно начинаешь искать то, чем славен Шапиро, — волшебное психологическое кружево. Не находишь. Приглядываешься. Все равно не находишь. Раздражаешься. Примерно в начале второго акта мне вдруг стало совершенно ясно, что я ищу черную кошку в темной комнате при условии, что ее там нет. Попытаемся восстановить ход событий. В качестве исходного материала Адольфу Шапиро в силу разных причин достались: а) шедевр Чехова, б) сценография Давида Боровского, в) Рената Литвинова в роли Раневской, г) известный питерский артист Сергей Дрейден в роли Гаева, д) сборная команда МХАТа и «Табакерки». Наконец, альфа и омега всей этой истории — финансовая поддержка Михаила Куснировича (мхатовским «Вишневым садом» и закрывается его фестиваль «Черешневый лес»). Никакой дебютной идеи у Шапиро при этом, по всей видимости, не было, так же как не было ее у Миндаугаса Карбаускиса. Была необходимость освоить спонсорские деньги, поставив нечто общедоступное, без излишеств. Карбаускис выпустил в результате добротный спектакль, растворив свою яркую режиссерскую индивидуальность в безликом мхатовском академизме. Шапиро тоже начал было честно разбирать пьесу по сценам и пытаться ее разгадать. Но уже ближе к генеральной репетиции он - вероятно, не без удивления — обнаружил, что спектакль его больше похож на дивертисмент, где сценография Боровского живет совершенно отдельной жизнью, а каждый из артистов играет в свою дуду. Дальше — продолжу предположения — художественная интуиция подсказала Шапиро единственно возможный в этой ситуации ход: подчинить этот «Вишневый сад» не законам психологического театра (петелька-крючочек, зерно роли, сквозное действие и т.п.), а законам некоего почти эстрадного зрелища. Тут удивительным образом пригодился и бесподобный сценографический аскетизм Боровского. Главное в его декорации — мхатовский занавес. Он не разъезжается в разные стороны, а неожиданно раздвигается в глубину сцены, образуя вместе с линией рампы и линией театрального горизонта что-то вроде трапеции. Перед нами пустое пространство, фланкированное с обеих сторон знаменитой сероватой тканью с парящими чайками. В этом пространстве можно было бы поставить «Вишневый сад» в эпическом стиле, можно было бы вплести в сюжет пьесы историю отношений Чехова и Художественного театра, можно было бы… Пофантазируйте сами! У Шапиро пустое пространство Боровского стало фактически пустым пространством эстрады, где Рената Литвинова отлично сыграла кинодиву Ренату Литвинову, Сергей Дрейден — мэтра театральной иронии Сергея Дрейдена, Евдокия Германова — (Шарлотта) мастерицу сценической клоунады Евдокию Германову (еще один сценический вариант Джельсомино), а Андрей Смоляков (Лопахин) — хорошего драматического артиста Андрея Смолякова. Отдельно ото всех, а точнее, надо всеми стоит Владимир Кашпур в роли Фирса, артист удивительной органики, глядя на которого я всегда испытываю одно и то же - немое восхищение. Каждый из них существует в своем регистре и в своей стилистике, не особенно соотнося ее со звучанием иных персонажей. У каждого есть свой сольный номер. Каждый рано или поздно выходит на репризу. И этот репризный метод существования петелек-крючочков и прочих параферналий психологического театра попросту не предполагает. Простейший пример. Почему Гаев у Чехова произносит свой пафосный и нелепый монолог «Дорогой, многоуважаемый шкаф…»? Самый простой ответ — потому что он резонер. Ответ похитрее — он хочет загладить неловкость: его сестре только что принесли телеграмму от любовника из Парижа. Можно придумать психологическую мотивировку и изощреннее. Можно и даже нужно, если существуешь в системе драматического спектакля, но Шапиро явно выпадает из этой системы. В его «Вишневом саде» монолог не оправдан ни логикой характера (Гаев Дрейдена как-то не похож на резонера), ни логикой ситуации. Это просто возможность выйти на эффектный номер. «Дорогой, многоуважаемый шкаф…» Все смеются. Еще более эффектным номером станет отчаянное торжество купившего сад Лопахина. Уж кто-кто, а Смоляков умеет поддать драматизму. «Музыка, играй!!» А музыка вот она, тут, под рукой, ибо на сцену (или на эстраду — я уж не знаю) посажен в третьем акте живой оркестр. Звездный час Ренаты Литвиновой — конечно же не «Сад мой, чистота моя…» (это не из ее репертуара), а сцена объяснения с Петей Трофимовым. Тут во всей силе и красе явлены ее ломаная грация и ее победительная беспомощность. А как она сорит деньгами! Это, уверяю вас, тоже отдельный номер. Иными словами, перед нами концертное исполнение пьесы Чехова «Вишневый сад» в интеллигентной постановке крупного режиссера Адольфа Шапиро, начинающееся и заканчивающееся, как и положено концерту, на авансцене перед закрытым занавесом. Лишь ближе к финалу, словно вспомнив, кто он есть на самом деле, Шапиро ставит сцену прощания Лопахина и Вари по-настоящему — так, как умеет и должен. И слова, которые произносит Смоляков, обретают не концертный уже, а глубокий драматический смысл: попытался объясниться с женщиной и вдруг с абсолютной ясностью понял, что они чужие. Так кидаешься к человеку, чтобы обнять его, и видишь — не тот, обознался. Положа руку на сердце, я с легкостью променяю какое-нибудь занудное психоложество на хороший концерт (репертуар МХАТа он по-своему, безусловно, украсит), но весь этот концерт я, не задумываясь, отдам за одну такую вот сцену. Пресса Адольф Шапиро: «Любая диктатура возникает от неуверенности в себе», Сергей Элькин, Театрал, 28.09.2016 МХТ имени Чехова привез в столицу Латвии «Вишневый сад», ТАСС, 26.10.2015 Богиня в саду, Александр Смольяков, ГДЕ, 17.09.2004 «Не называй ее небесной…», Татьяна Москвина, Московские новости, 11.06.2004 Вкус последней черешни, Наталия Каминская, Культура, 10.06.2004 Продано!.., Итоги, 8.06.2004 Теперь хоть и помереть…, Вера Максимова, Независимая Газета, 8.06.2004 Чехов. Девушка. Анекдот, Елена Ямпольская, Русский курьер, 7.06.2004 Тени забытых предков, Алена Карась, Российская газета, 7.06.2004 Не совсем Литвинова, Дина Годер, Газета.Ru, 4.06.2004 Пробегающая красота, Лариса Юсипова, Ведомости, 4.06.2004 К лесу — садом, Марина Давыдова, Известия, 4.06.2004 Пальма в вишневом саду, Марина Шимадина, Коммерсантъ, 4.06.2004 Шапиро поставил Шехтеля, Глеб Ситковский, Газета, 3.06.2004 Еще один Чехов, Григорий Заславский, Независимая Газета, 21.05.2004 Майский Чехов, Александр Смольяков, ГДЕ, 21.05.2004 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
| | АРХИВ СПЕКТАКЛЕЙ | |