«Наш Чехов». Вечер к 150-летию А. П. Чехова | Порох — пепел — кислородЕлена Дьякова, Новая газета, 8.09.2010 На Малой сцене режиссер Виктор Рыжаков сжал в два часа первый том самого горького романа Астафьева — «Черная яма». Сибирский лагерь призывников 1942 года. Три месяца до отправки новобранцев на фронт.Немецкие пули тут не свищут. Только свои. В воспитательных целях. Белесое исподнее пятого срока службы, черная кирза, землистый хлеб, серое от ветра и дождей жердье для печурки: все цвета изможденной российской вечности. Задник — видеоэкран, да лента рвется, визжит, дрожит, как в полковом клубе. Грохочут угрюмые утюги ботинок: в единое тело смяты парни из бараков, раскулаченных деревень, опечатанных НКВД квартир, староверских заимок. Казахи, армяне, евреи. Ротный, недобиток из «бывших». То бишь вся Россия. На них ни звезды, ни лычки, ни кителя: плоть Отечественной войны отвеялась. Зато память ее вошла в генокод. Вот Особист ведет политзанятия в полуголодном, обученном на деревянных трехлинейках 1891 года полку. Он делает пируэты, чуть не батманы и жете, скользит вдоль строя балетным шагом гофмановского Крыса, повторяя вновь и вновь одну мелодекламацию про Сталинград: — Наши доблестные войска-а-а! Ведут свои кровопролитные бои-и! Ничего больше. Сюр. Миф. Тень из преисподней. Но глядя на адский иероглиф этой фигурки, многое вспомнишь родное, далекое. Да и близкое тоже. Новобранцам Астафьева по 18 лет. Хорош их старшина, царский еще фельдфебель, сиделец 1920-х, рыжеусый, тощий, как рысь, Шпатор (Алексей Шевченков). Но в основном Рыжаков собрал для спектакля выпускников театральных школ 2009-2010-го. Неделю они провели в армейской «учебке». И не знаю, как еще будил режиссер историческую память актеров (хотя она у любого нашего человека близко лежит, разбуди — завоет), но когда они у рампы выкрикивают «допризывные» судьбы своих героев (одна другой горше), когда молятся за души «показательно расстрелянных» братьев Снегиревых… все тут настоящее. Юностью актеров, ритмом, которым дер-жит действо, яростью выкрикнутой правды «Прокляты и убиты» похожи на самый известный из прежних спектаклей Рыжакова — на поставленный в героическом подвале Театра.doc «Кислород». Там все держалось на рэпе молодого Ивана Вырыпаева о страшном тектоническом разломе между Чистыми прудами и Подольском. Здесь, восемь лет спустя, — на прозе Астафьева: «Им-то, детям своего времени и, как Коля Рындин утверждает, Богом проклятой страны… жизнь по Божьему велению и правилу заказана. Строгими властями и науками завещана им вечная борьба, смертельная борьба за победу над темными силами, за светлое будущее, за кусок хлеба, за место на нарах, за… за все борьба, денно и нощно». На этой мысли держатся «Прокляты и убиты» МХТ. И еще на песнях. Точно, как в духовном стихе, Черный и Белый, аггел и ангел, спорят о времени и месте. О месте в первую очередь. Почти все, что довела до пропасти на 28 миллионов Отечественная, — осталось с нами. В спектакле Рыжакова это видно. За Черным поздняя трезвость диагнозов. За Белым песни. И ком в горле зала. Новобранцы поют «С берез неслышен, невесом…», лихую, с выходом «Пора молодцу жениться, пора ехать со двора!» (с кем обвенчались в окопах молодцы 1924 года рождения, 93% их - дело известное). И в финале, когда уж погружены в теплушки, одеты в выбеленные до сияния телогрейки — полевую форму Красной армии в рати Михаила Архистратига, — поют «На сопках Маньчжурии…» Без аранжировок. Без задушевности. По-солдатски. Так, как пели это в 1906-м уцелевшие в мясорубке Мукдена: «Белеют кресты / Далёких героев прекрасных. / И прошлого тени кружатся вокруг, / Твердят нам о жертвах напрасных. / Героев тела / Давно уж в могилах истлели, / А мы им последний не отдали долг…» …В юбилей, 9 Мая, Москва гуляла. Для разнообразия — под «Офицерский вальс». Висели меж сталинских фасадов умильные перетяжки, выходили коллекционные тома фронтовых плакатов: для кофейного столика патриотов. Кто-то явно взял у города подряд на георгиевские банты для штата казенных учреждений: бледные банковские девчушки выглядели в них, как кошки-копилки. И в МХТ 9 Мая 2010-го давали премьеру. Это была «Дуэль» Чехова. А вот «Прокляты и убиты» вышли на сцену в послепожарную осень. Пресса Автору правды о войне Виктору Астафьеву исполнилось бы 95 лет, Александр Трегубов, Московский комсомолец, 1.05.2019 Театр «военных действий», Эмилия Деменцова, Комсомольская правда, 12.04.2015 Война и люди, Виктор Борзенко, Новые известия, 23.09.2010 Здравствуйте, мальчики, Анна Гордеева, Время новостей, 22.09.2010 Не как на войне, Марина Райкина, Московский комсомолец, 22.09.2010 Хореография войны, Елена Ямпольская, Известия, 20.09.2010 Дебютанты играют в кровь, Олеся Шмагун, Взгляд, 20.09.2010 Порох — пепел — кислород, Елена Дьякова, Новая газета, 8.09.2010 Премьера в МХТ имени Чехова: сценическая версия романа Астафьева, видеосюжет программы «Вести», телеканал «Россия», 6.09.2010 МХТ представил первую премьеру сезона — «Прокляты и убиты», видеосюжет телеканала «Культура», 6.09.2010 «Прокляты и убиты» станет первой премьерой сезона в чеховском МХТ, РИА-Новости, 3.09.2010 «Прокляты и убиты»: бесстрашный суд, Марина Шимадина, Ваш досуг, 1.09.2010 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
| | АРХИВ СПЕКТАКЛЕЙ | |