«Наш Чехов». Вечер к 150-летию А. П. Чехова | Искренность важнее профессииГригорий Заславский, Независимая газета, 14.10.2003 Я посмотрел «Осаду» дважды, хотя все вроде бы понял с первого раза. Поверил Евгению Гришковцу, который убедительно рассказывал, как в импровизации рождался спектакль, когда в большой сюжет каждый добавлял свои маленькие сюжеты, говорил еще, что в списке авторов по справедливости следовало бы перечислить всех занятых в спектакле актеров. В программке автором назван один Евгений Гришковец. По-моему, справедливо. Спектакли не были похожи друг на друга, но разница была не в словах, а в общем настроении, которое в первый раз не сложилось, а во второй — было и совпало. У Гришковца — точь-в-точь, как у Самойлова: война, беда, мечта и юность. И это все в него запало и очнулось теперь, на Малой сцене МХАТа имени Чехова. В списке действующих лиц — Ветеран (Сергей Угрюмов и Виталий Хаев), Юноша (Павел Ващилин и студент школы-студии Олег Соловьев), Первый воин (Андрей Смоляков и Игорь Золотовицкий), Второй воин (Валерий Трошин), Третий воин (Александр Усов), а также Икар, Богиня, Высшие силы, они же - музыканты (скрипка, флейта и барабаны). Самое заметное текстуальное расхождение касалось речи Первого воина: Смоляков, обращаясь к осажденному городу, кричит, что положение окруженных «кастратофическое». У Золотовицкого — другие шутки. В остальном текст совпадает до междометий. Конечно, нужно обладать большой наглостью, чтобы затеять это самодеятельное предприятие на академической сцене Художественного театра. Чтобы выйти к публике и обаятельно предупредить, что с большой сцены будет иногда доносится музыка. Там, мол, играют «Амадея», а Моцарт писал громкую музыку. А «у нас свои музыканты. Не хуже». Своих актеров Гришковец называет в программке «прекрасными и азартными», сценографию — «изящной и современной», а музыку — «чудесной, живой». Конечно, нарочно. Случайно у Гришковца никто даже лишнее «мня» не промямлит. При этом «мня» в устах Ветерана не нуждается в пояснении, оно говорит и про жизнь, и про смерть, про прошлое и про то, что оно по всем статьям проигрывает настоящему. Что аккуратнее надо быть с людьми. И что побеждает тот, у кого сильнее дух. Это «мня» — про то, про что всегда говорил и говорит Гришковец, и о чем многословный Лермонтов написал целую поэму «Бородино»: богатыри не вы? «Осада» — самый дорогой спектакль по Гришковцу (из имеющихся в наличии). Художник Лариса Ломакина выстроила шикарную большую песочницу. Над песочницей висит квадрат звездного неба, а за нею — портик с колоннами, дальше — волны, которые в нужный момент приходят в движение. Облака проносятся над сценой, молнии летают. С молниями связана одна из самых сильных сцен — нечто вроде этюда на тему смерти: один из воинов пишет письмо, видит молнию и воспринимает ее как знак скорой встречи с родными, а выходит, что это — знак его скорой смерти. Богиня протягивает ему стрелу, он берет ее, вертит в руках и не понимает, что значит этот подарок. А все вокруг — понимают и обнажают головы. И уходят, оставляя его одного. Песочницы достаточно, чтобы развернуть осаду Трои, и Гришковец без особых усилий распределяет в ней мифологические подробности и героев (хватало же ему прежде тазика с водой для описания большой морской битвы!). и все, чем обычно «кичатся» легенды и мифы, приложимо к Гришковцу: и мимесис, и катарсис. Узнаваемы не слова, которых стесняется или в которых сомневается автор. Узнаваемы ситуации и положения: хмурый Ветеран, снисходительный Юноша, почему-то вынужденный сидеть и слушать. Он относится к Ветерану, как к сказочнику, тем более что рассказы его действительно таковы. А потом он пересказывает то же самое своими словами. Про то, как кто-то кому-то вычистил какие-то конюшни. Или- кто-то кому-то помог закатить в гору камень? Каждый пересказ по новой обкатывает известный миф, оставляя один голый остов — вроде того портика, что стоит в глубине сцены, где вместо колонн — одни деревянные балки. Иными словами — испорченный телефон. Взявшись разбирать игру актеров, поймешь, что почти каждый в отдельности играл хорошо: интеллектуал Ахилл в исполнении Александра Усова, оба первых воина — и Смоляков, и Игорь Золотовицкий. Сергей Угрюмов, игравший в «Городе» Гришковца, держится свободнее: в его игре чувствуется опыт этой петляющей речи, где слова пасуют перед чувствами и ощущением чего-то наиважнейшего. Узнаваема и невнятица солдатской речи, и состояние человека, который не может найти себя в мирной жизни и потому кутается, как в шинель, в свои боевые воспоминания. Невнятный лепет, сложенный из пауз и междометий, — то, что театром в полном смысле назвать нельзя. Здесь подобает употребить вездесущее «как бы», поскольку Гришковец — не столько актер и тем более не режиссер. Он - человек, который говорит с людьми. Он нашел удачную середину на полпути между конферансье и священником. Когда разговор заходит об исповеди, к которой так или иначе апеллирует любой текст Гришковца, исповеди — либо же рефлексии на тему собственного своего опыта, категория качества отпадает сама собой. Важнее поговорить об интонации, духе времени и пр. Не обязательно воевать, чтобы разделить печаль по поводу того, что «мы думали, что победим и все будет хорошо, а не нормально». Когда говорится такое, неважная речь идет не в минус, а в плюс, потому что в таких текстах искренность важнее профессии. Пресса Троянский конь и другие, Алиса Никольская, Театральная касса, 12.2003 Гришковец привел во МХАТ и Бубнилу, и чудил, Игорь Вирабов, Комсомольская правда, 21.10.2003 Взятие МХАТа, Екатерина Васенина, Новая газета, 16.10.2003 Гришковец осадил МХАТ, Нина Агишева, Московские новости, 14.10.2003 Байки из МХАТа, Итоги, 14.10.2003 Искренность важнее профессии, Григорий Заславский, Независимая газета, 14.10.2003 Бойтесь ахейцев, дары приносящих, Ольга Фукс, Вечерняя Москва, 14.10.2003 Что тот солдат, что этот, Елена Ямпольская, Русский курьер, 10.10.2003 Утомленный Икар, Алена Карась, Российская газета, 8.10.2003 Время героев интеллектуалов ушло. И это ужасно обидно, Марина Давыдова, Известия, 8.10.2003 Мы еще повоюем, Александр Соколянский, Время новостей, 8.10.2003 Мифология в песочнице, Роман Должанский, Коммерсант, 8.10.2003 Наивная «Осада», Майа Одина, Новые известия, 8.10.2003 Кому нужен Троянский конь?, Светлана Осипова, Московский комсомолец, 8.10.2003 Евгений Гришковец перестал быть идиотом, Глеб Ситковский, Столичная, 8.10.2003 Музей имени себя, Екатерина Васенина, Новая газета, 10.2003 Евгений Гришковец в «Осаде», Светлана Осипова, Московский комсомолец, 22.09.2003 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
| | АРХИВ СПЕКТАКЛЕЙ | |