«Наш Чехов». Вечер к 150-летию А. П. Чехова

Евгений Гришковец перестал быть идиотом

Глеб Ситковский, Столичная, 8.10.2003
Фраза «Евгений Гришковец поставил спектакль во МХАТе» звучит внушительно. Ведь еще вчера никто и подумать не мог о сопряжении имени этого стеснительного человечка в очках с гордым особняком в Камергерском. Нынче все поменялось: самый маргинальный персонаж нашего театра осваивает одну из главных сцен страны. Премьера гришковцовской «Осады» прошла вчера во МХАТе на Малой сцене.
Пробормотав несколько вежливых слов перед началом представления, Гришковец стушевался и затерялся где-то между зрителями. Вообще-то, в дальнейшем он намеревается играть в своем спектакле маленькую бессловесную роль Икара-неудачника, но на премьере выступал другой актер. По сцене же расхаживало как минимум пятеро Гришковцов и, подражая сбивчивой манере поедателя собак, говорили о войне.
 — А вот еще была такая история, — мечтательно начинает Ветеран (Сергей Угрюмов) свою длительную беседу с Салагой (Павел Ващилин). Историй у парня масса, но все они подозрительно напоминают «Легенды и мифы Древней Греции». Был, дескать, у них в армии такой пацан здоровый по кличке Бубнила, и вот он как-то одному деду помог его конюшню от навоза почистить — перегородил русло реки, и вода смыла все нечистоты. Вместо Геракла — Бубнила, вместо Одиссея — Хитрый, а где-то рядом Ахилл, который держится за пятку. Пересказать древний миф об осаде Трои «своими словами» — задачка увлекательная и для Гришковца, в общем, не новая. Прием «я тут давеча прочел одну книжку и хочу теперь вам о ней рассказать» был опробован им в спектакле «По По» (страшилки Эдгара По, освоенные с помощью бытовой интонации, звучат, оказывается, преуморительно) и в «Дредноутах». В последнем спектакле Гришковец просто листал перед нами альбомчик, посвященный морским битвам Первой мировой, и восхищался бессмысленностью всякой войны. Осада Трои, как и любая осада в любой войне, представляется ему столь же величественной.
Гришковец умеет поставить научное знание на службу театру и занимается, если угодно, поп-философией. До сей поры он существовал в нашем театре то ли на положении мудреца, то ли на положении идиота в архаическом смысле этого слова — идиотом в Древней Греции называли человека частного, отдельного, ни к кому не примыкающего. Но долго оставаться идиотом, по всей видимости, сложновато, и Гришковец чем дальше тем больше начинает вписываться в театральный истеблишмент и использовать средства традиционной сцены, которые еще вчера так яро отрицал. Зря он это, честное слово.
Пресса
Троянский конь и другие, Алиса Никольская, Театральная касса, 12.2003
Гришковец привел во МХАТ и Бубнилу, и чудил, Игорь Вирабов, Комсомольская правда, 21.10.2003
Взятие МХАТа, Екатерина Васенина, Новая газета, 16.10.2003
Гришковец осадил МХАТ, Нина Агишева, Московские новости, 14.10.2003
Байки из МХАТа, Итоги, 14.10.2003
Искренность важнее профессии, Григорий Заславский, Независимая газета, 14.10.2003
Бойтесь ахейцев, дары приносящих, Ольга Фукс, Вечерняя Москва, 14.10.2003
Что тот солдат, что этот, Елена Ямпольская, Русский курьер, 10.10.2003
Утомленный Икар, Алена Карась, Российская газета, 8.10.2003
Мы еще повоюем, Александр Соколянский, Время новостей, 8.10.2003
Мифология в песочнице, Роман Должанский, Коммерсант, 8.10.2003
Наивная «Осада», Майа Одина, Новые известия, 8.10.2003
Кому нужен Троянский конь?, Светлана Осипова, Московский комсомолец, 8.10.2003
Евгений Гришковец перестал быть идиотом, Глеб Ситковский, Столичная, 8.10.2003
Музей имени себя, Екатерина Васенина, Новая газета, 10.2003
Евгений Гришковец в «Осаде», Светлана Осипова, Московский комсомолец, 22.09.2003