«Наш Чехов». Вечер к 150-летию А. П. Чехова | Старосветская печальНина Агишева, Московские новости, 5.02.2002 Феллини как-то сказал, что врожденное чувство кино есть только у грузин и итальянцев. Не знаю, как другие, но то, что литовцы обладают врожденным чувством театра, — несомненно. Чтобы убедиться в этом, вовсе не нужно снова поминать фамилии знаменитых на весь мир литовских режиссеров — достаточно отправиться на новую сцену МХАТа имени Чехова на спектакль «Старосветские помещики» в постановке совсем молодого Миндаугаса Карбаускиса и на полтора часа погрузиться в удивительно неотразимую театральность и образность. Удивительно и то, что знаменитую гоголевскую повесть режиссер решает абсолютно без быта, без малороссийского буйства снеди, солений, варений, ватрушек и пирогов, вышитых полотенец и расписных кувшинов, яблонь и слив, которые прежде всего приходят на память при упоминании Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны, мирных старосветских помещиков, чья нежная и преданная любовь друг к другу взволновала некогда молодого писателя до слез, и он увековечил эту пару, столь непохожую на других любовников мировой литературы. Впрочем, в спектакле есть гуси — те, которых гонял каждое утро с крыльца Афанасий Иванович. Их играют молодые актеры, они же — девки в доме и комнатный мальчик, чья роль неожиданно возросла и превратила повесть в философскую притчу. Есть замечательные костюмы Светланы Калининой — на Афанасии Ивановиче, например, жилет с вышитыми на нем цветами, яркими и красивыми, будто живыми, и Пульхерия Ивановна опять же солнечным счастливым утром будет поливать эти цветы из крошечного кувшинчика, а муж ее — блаженно замирать и вскрикивать от удовольствия. Несколько бутылок сыграют роль знаменитых водочек хозяйки, а разных размеров шкафчики и белая посуда — домашней утвари. Больше ничего и не надо, потому что главное — это пронзительный рассказ о любви и смерти, который из ничего, из воздуха, как это и всегда бывает в театре, творит постановщик. Две стихии сталкивает он абсолютно безжалостно: грубую реальность, бесстыдную плоть — и эфемерные человеческие чувства, которые недолговечны, как цветы, но все-таки бессмертны. Первую воплощают дворовые девки и комнатный мальчик: они молоды, полны сил, им хочется жить, заниматься любовью, прыгать, скакать, петь, и, по счастью, незлые хозяева им не помеха. Трогательная забота стариков друг о друге вызывает у них снисходительную улыбку и кажется чем-то безнадежно устаревшим. Они не задумываются над жизнью: комнатный мальчик берет горсть земли, чтобы кинуть на могилу, так же весело и машинально, как еду с тарелки. Афанасий Иванович — Александр Семчев и Пульхерия Ивановна — Полина Медведева тоже не герои, пока не звучит рассказ о серенькой кошке: «Это смерть моя приходила за мною». Смерть Пульхерии Ивановны переворачивает все, и на наших глазах происходит то, что изумляло и самого Гоголя, — как это обычный старик, жизнь которого состояла только из сидения на высоком стуле, поедания сушеных рыбок и груш и добродушных рассказов, оказался способен на такую долгую, такую жаркую печаль. «Что бы ни было, но в это время мне казались детскими все наши страсти против этой долгой, медленной, почти бесчувственной привычки». Постановщик в силу молодости и одаренности придумывает так много, что иногда его метафоры кажутся избыточными и хочется воздуха. Но две сцены нельзя не отметить: когда осиротевший Афанасий Иванович, уже не встающий со стула, медленно передвигается на нем по черепкам разбитых тарелок, разбитой жизни и когда стройная, сухонькая Пульхерия Ивановна наконец приходит за ним — на пуантах — и, строго спросив, не он ли продавил кресло, уводит его, счастливого, навсегда. Ученик Петра Фоменко Карбаускис в прошлом году был принят в штат «Табакерки», и можно только еще раз порадоваться чутью Олега Табакова на молодые дарования. В возглавляемом им МХАТе вообще бурлит жизнь: в один день вместе со «Старосветскими помещиками» шли еще две премьеры — «Ретро» Александра Галина в постановке Андрея Мягкова и «Священный огонь» Сомерсета Моэма в постановке Светланы Враговой, и в окошко администратора стояла невиданная здесь прежде очередь. Табакову, как и всем, приходится лавировать между кассой и искусством, но даже при том, что «Старосветские помещики» — зрелище для искушенного зрителя, очень не хочется, чтобы Карбаускис «застрял» в пространстве малых сцен. За ним так или иначе будущее — достаточно посмотреть, с каким восторгом играют в его спектаклях молодые артисты и как принимает его молодой интеллигентный зритель. Пресса Русский роман продолжается, Ольга Галахова, Литературная газета, 26.01.2022 Старосветские помещики в Старом Осколе, видеосюжет информационного портала города Старый Оскол, 21.03.2018 Александр Семчев: «У меня прекрасные впечатления от Брянска», Мария Астащенко, Наш Брянск, 27.08.2014 Старосветская печаль, Нина Агишева, Московские новости, 5.02.2002 Старосветские помещики, Елена Ковальская, Афиша, 1.02.2002 Одна абсолютно счастливая семья, Глеб Ситковский, 19.01.2002 Тихие смертельные этюды, Роман Должанский, Коммерсантъ, 16.01.2002 Осколки разбитого вдребезги, Екатерина Васенина, 9.01.2002 Гоголь в гостях у Уайлдера, Марина Давыдова, Время Новостей, 9.01.2002 Карбаускис во МХАТе, Григорий Заславский, Русский журнал, 8.01.2002 Сочинение о двух влюбленных, Алексей Филиппов, Известия, 8.01.2002 Старосветская челядь, Мария Хализева, Вечерний клуб, 01.2002 На пиру у старосветских помещиков, Алена Карась, Российская газета, 27.12.2001 «Старосветские помещики» снова на старооскольской сцене, Елена Светлая, Алексей Дёменко, Информационный портал г. Старый Оскол | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
| | АРХИВ СПЕКТАКЛЕЙ | |