«Наш Чехов». Вечер к 150-летию А. П. Чехова | Неизвестная из ТуапсеДаль Орлов, Родная газета, 26.11.2003 История, приключившаяся с молоденькой администраторшей четырехзвездочной гостиницы в Туапсе Светланой Савиной, невероятна и даже чудесна. Такая история сама бы могла стать пьесой на тему «В нашей стране таланты не пропадают». Светлана однажды услышала по телевизору объявление о творческом конкурсе и, хотя институтское образование она имела инженерно-экономическое, а ее литературный опыт ограничивался только писанием писем, взяла и сочинила пьесу — «Скрипка и немножко нервно». Друзья подложили пьесу в гостиничный номер Олегу Табакову, оказавшемся в тех краях. Мэтр долго не прикасался к рукописи, а когда наконец открыл, то не смог закрыть, пока не прочитал последнюю страницу. «Так это же надо ставить! — воскликнул он. — Подать сюда автора!» Но автор был настолько скромен, что ни адреса, ни телефона на пьесе не указал. Долго искали. Нашли. Дебютантку пригласили в Москву на Высшие литературные курсы, а ее произведение теперь можно увидеть на сцене МХАТа им. Чехова. Премьера прошла на днях при переполненном зрительном зале.Светлана Савина написала о тех, кто вокруг. Провинция ей известна не понаслышке. Она сама от ее плоти, а чтобы ей еще больше поверили, она прямо-таки с мазохистским отчаянием и окончательностью обозначает местом действия своей пьесы такое захолустье, что и представить почти невозможно: нет тут ни почты, ни телефона, ни газет, даже центральные сплетни никому здесь не интересны, и рестораны отсутствуют, и танцы. Дыра. Но и «в Москву, в Москву» никто отсюда не рвется: не то чтобы слишком далеко, а даже в голову никому не приходит. Тут не три сестры, а две. Третий — Старший брат. Так и обозначено в программке — с прописной буквы (Виталий Егоров). Но главная здесь, конечно, мать. Она деспот, воплощенная воля, подминающая все и вся под свои представления о том, как жить и с кем быть. «Только физическую боль могу понять», — заявляет она. «А когда душа болит?» — спрашивает сын. «Переживешь! — звучит ответ. — Это не жизненно важный орган, переживешь?» Но жить без души тут никто не соглашается. А с душой не получается. Младшая сестра обманывается в первом своем чувстве, старшая обманывает близких, придумав себе некоего тайного богатого поклонника, брат — самодеятельный скрипач на досуге и бухгалтер в каждодневности — устраивает такой вселенский розыгрыш, что впору ему было подаваться в гипнотизеры или народные артисты? Сюжет закручен упруго. Если забыть, что перед нами дебютантка, то можно было бы сказать — с хорошей профессиональной хваткой. Можно даже поерничать по его поводу, что не преминут сделать те критики, которые склонны драму, пьесу как жанр сценический судить по принципам прямого жизненного правдоподобия: все в семье бухгалтеры — не слишком ли много для маленького городка? Или: неужели старшая сестра (Яна Колесниченко) за целых десять лет никакого себе мужичонку не нашла? Или: может ли бомж мгновенно перевоплотиться в лощеного красавца? Подобными претензиями любого Шекспира завалишь с его финальными горами трупов? Но опустим действительно имеющиеся в тексте несуразности вроде реплики откуда-то приехавшего персонажа: «Тут было недалеко — сутки на машине». Молодой автор явно еще машины не имела: за это время можно доехать от Москвы до Ялты, скажем. Или вдруг это неуместно комичное из-за обилия количества женщин, в разное время вскрывавших себе вены: старшая сестра, младшая (Юлия Шарикова) да еще и несостоявшаяся жена старшего брата Мария (Екатерина Соломатина), — такие вещи легко поправляются редактурой. Надо сказать, что в целом пьеса свидетельствует о незаурядном драматургическом даре автора. Ее интересно смотреть! А это немало. Здесь в каждое следующее мгновение происходит нечто неожиданное, но и обязательно закономерное, обусловленное характерами персонажей. Это, видимо, и почувствовали во МХАТе, приняв пьесу к постановке. Клубок яростных отношений сплетается на пятачке одной квартиры (единство места и действия!), где царит, как было сказано, мама (Наталья Кочетова), попирающая всех, включая мужа (Евгений Киндинов). Он, как и другие, безропотен поначалу, но бунт его окажется неброским на вид, но категоричным и бесповоротным по сути. Перед нами частная жизнь, погруженная в мнимости, в розыгрыши, в двойные и тройные оболочки обманов, что в спектакле могло бы прозвучать и точнее, и значительнее по обобщению, больше доверься пьесе режиссер Александр Марин, более ясно дай он понять: что это — жизнь по лжи? ложь во спасение? частный случай? общий приговор? Актеры здесь неизменно хороши в бенефисных выходах, монологах-откровениях, по-театральному расчетливо предложенных автором, порой крикливы, торопливы, а некоторые и однообразны в групповых мизансценах, когда текст, как говорится, усвоен, но не освоен. Впрочем, сие часто бывает с премьерными представлениями. Все должны успокоиться? ? А зал внимает, вникает, следит, волнуется. Наша продвинутая критика не жалует подобной театральной литературы — Савиной еще наверняка от нее достанется, как достается изобретательной и доброй Птушкиной да и самой значительной представительнице реалистического направления, глубоко людям сострадающей Петрушевской. В моде ныне метания голых торсов и ног — вне текста и связного смысла, ну и конечно, словесная грязь. Так подают себя одаренности малые, ибо и им хочется известности? Но талантливые представления про нашу реальную жизнь, как видим, все-таки появляются. Странно, конечно? Но как отрадно? Пресса В Москву, в Москву!.., Алиса Никольская, Театральная касса, 12.2003 Неизвестная из Туапсе, Даль Орлов, Родная газета, 26.11.2003 Оптимистическая трагедия, Полина Богданова, Новые известия, 29.10.2003 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
| | АРХИВ СПЕКТАКЛЕЙ | |