Мольер в исполнении Олега Табакова не очень напоминает несчастного больного комедианта, каким его вывел в своей пьесе Михаил Булгаков. Уверенность и благополучие не спрячешь под актерским колпаком.
«Кабала святош» — знаковая для МХАТа премьера. Именно с нее еще в прошлом сезоне должен был начаться отсчет нового театрального времени — эпохи правления Олега Табакова. Но, как это всегда случается с Булгаковым и его сочинениями, все что-то не ладилось. Менялись и болели исполнители, подводили технические службы, выпуск откладывался. Зато новый сезон открылся торжественной премьерой. Не какой-нибудь пустяшной бродвейской комедией или претенциозным экспериментом второй свежести — солидным, пышно обставленным, основательным классическим спектаклем. С художественным руководителем в главной роли. Олег Табаков играет Мольера.
Мольер умер, едва отыграв главную роль в четвертом по счету представлении своей последней пьесы «Мнимый больной», где вволю наиздевался над медиками в частности и медициной вообще. Запершись у себя в комнате, он писал эту веселую и едкую комедию почти сразу после того, как его жена Арманда родила ему сына, но ребенок не прожил и месяца. Ему стало плохо прямо на сцене, и — если верить Булгакову, написавшему о нем не только пьесу, но и роман, — ни один из врачей не захотел прийти на помощь больному. Столь убийственной была сила его искусства.
Настрадавшийся Булгаков знал, что делал, описывая злосчастную судьбу грешника и комедианта, загнанного в ловушку талантом, больного неизлечимой болезнью — театром. Семь картин его мизантропической пьесы напоминают семь кругов ада; жизнь, смерть и искусство, трагедия и фарс сплетаются тут в такой страшный клубок, что не разорвать, даже если очень постараться.
Во МХАТе постарались. Олег Табаков под звонкие аплодисменты зала выбегает на поклоны со шпагой в руках, напористо рассекая ею воздух и победительно улыбаясь. От всякого рода мизантропии он бежит, неудачников брезгливо сторонится, а о себе любит говорить так: «Я сытый, толстый, довольный. Можете написать — самодовольный». То есть и так умею, и это могу. Никто и не спорит. Вот только трудно представить роль более далекую от Табакова, чем роль несчастного булгаковского Мольера, она не в его средствах. Наверняка Табаков может победить любые обстоятельства, но с природой справиться не в силах. Уверенность и благополучие не спрячешь под актерский колпак, они так и лезут изо всех щелей, диктуя манеру и отбирая краски.
Новый мхатовский спектакль преподносится под рубрикой — завещание мастера. Всюду, где только можно, уже рассказано, что идея о Табакове-Мольере пришла в голову Олегу Ефремову. Дело в том, что «Кабала святош» в постановке Адольфа Шапиро шла во МХАТе в конце 80-х, и Ефремов играл там главную роль. В последние годы он тяжело болел, играть не мог и предлагал Табакову ввестись на роль Мольера. Табаков колебался и думал. И вот — придумал.
Режиссер Адольф Шапиро согласился сделать второй вариант спектакля с новыми актерами и в новом оформлении. Оформление бросается в глаза сразу. Художник Юрий Хариков, от которого всегда ждут каких-то постмодернистских экстравагантностей, постарался и сделал академически строгий спектакль. Сцена убрана пышно и красиво: свечи, изысканно-богатые ткани, световые переходы, кабинки, в которых гримируются актеры и заседает черная Кабала, двигаются легко и беззвучно. Из первой редакции пьесы Шапиро вытащил на свет божий эффектный подзаголовок: пьеса из музыки и света. Слова многозначительные. Блестящее оформление Харикова и музыка Эдуарда Артемьева превратили больную, истекающую потом и кровью пьесу Булгакова в плавно текущую торжественную симфонию, где от актеров уже мало что зависит.
В спектакле занято много хороших актеров. Андрей Ильин, перешедший во МХАТ из Театра им. Моссовета, играет Людовика, Андрей Смоляков из «Табакерки» — одноглазого маркиза д’Орсиньи по кличке Помолись, Борис Плотников из Театра Российской Армии — архиепископа Шаррона, знакомый всем телезрителям симпатичный «толстяк» Александр Семчев — нелепого Бутона. Роль Мадлены исполняет Ольга Яковлева, легендарная актриса Анатолия Эфроса. Каждый играет сам по себе и как может. То, что Яковлева демонстрирует подлинно трагический надрыв и мощный темперамент, положения не спасает. И даже, напротив, рвет изящно и старательно нарисованную акварель. Актеры, что когда-то потрясали сердца и вызывали стоны восторга, сегодня выглядят музейными редкостями. Мир научился обходиться без них. Реклама, клипы, сериалы — вот что диктует моду и формирует зрительское восприятие.
А спектаклю (заметим, любому) нужна объединяющая идея. В новой «Кабале святош» ее нет. Режиссера больше не волнует коварство короля (время, когда взаимоотношения художника с властью возбуждали зал, ушло), его не интересует судьба «Тартюфа», ненавидимого Кабалой, — похоже, он решил показать судьбу человека, женившегося (пусть по ошибке) на собственной дочери, за что и платит. Вот только сказать, что Мольер получил по заслугам, — значит, ничего не сказать.
