15 декабря во МХАТе имени Чехова состоялась премьера спектакля «Последняя жертва» в постановке Юрия Еремина. Накануне премьеры Марина Зудина, исполнившая главную женскую роль Юлии Тугиной, ответила на вопросы «exclusiveИЗВЕСТИЯ».
— Вы свою героиню, промотавшую состояние на юного хлыща, а потом вышедшую замуж за состоятельного пожилого человека, оправдываете или порицаете?
— Никогда не оправдываю и не порицаю своих героинь. Вся работа строится на распутывании мотивов поступков твоего героя, а распутывая их, можно прийти к оправданию.
— Что вы думаете о приходе во МХАТ поколения молодых режиссеров и актеров?
— Любое обновление и надежды всегда связаны с молодыми. Они открыты всем новым начинаниям, более честолюбивы, чем мастера, которые уже чего-то добились. В любом случае молодость — это движение вперед. Кто-то больше, кто-то меньше совпадает с эстетическими принципами МХАТа. Естественным образом останутся только удачные работы.
— Действие спектакля перенесено в начало XX века с его стилем модерн, «новыми» деловыми людьми, шумными клубами и модным развлечением — кинематографом. Это сделано для сравнения с нашим временем?
— «Последняя жертва» — одна из последних пьес Островского. А мы привыкли, что Островский — это в первую очередь бытописание купечества. Что касается фигуры Флора Федулыча Прибыткова (его играет Олег Павлович Табаков), то он больше напоминает фигуру начала XX века: человек, который становится промышленником. Чтобы подчеркнуть это, действие перенесено в начало эпохи модерн. Главный герой времени — не прожигающий жизнь купец, а деятельный человек, пришедший этаким «новым русским», а потом начавший меняться, приобретать светские привычки и хорошее воспитание. То же самое происходило у нас последние десять лет. Я не сравниваю, но похожесть ситуации нельзя не отметить: ритм жизни, взгляд на жизнь? Другое дело, что с приходом делового ритма из нашей жизни ушли те размеренность и неспешность, о которых толкует чеховский «Вишневый сад». Эта неспешность и размеренность в полной мере свойственна и героям Тургенева. И мне они очень внятны. Я тоскую по тихим скоростям, по большей, чем сегодня принято, степени проживания событий. С трудом выдерживаю ритм, который задает Олег Павлович в двух театрах, и количество информации, которое нас окружает. Но героиню такого времени — сыграю.
