Фамилия актрисы «Табакерки» Ольги Красько пока мало кому знакома. Но через два месяца Ольгу узнает вся страна — она снялась в фильме режиссера Джаника Файзиева «Турецкий гамбит» по роману Бориса Акунина. Красько сыграла главную и единственную женскую роль в картине — Варю.
С этим кинопроектом канала ОРТ зрители смогут ознакомиться в начале 2005 года в кинотеатрах в виде художественного фильма, а затем в домашних условиях, уже как с телевизионным сериалом. «ВД» озаботился интервью с Ольгой Красько, не дожидаясь ее всенародной славы, которая неминуемо сделает молодую актрису труднодоступной.
Ольге Красько 22 года, но на вид не больше 18. Она миниатюрна, немного стеснительна и вся как будто светится изнутри. При внешней хрупкости Олина работоспособность поразительна: на съемки для «ВД» она приехала вечером после репетиции. В течение шести часов выполняла все пожелания и капризы фотографа, при этом умудряясь шутить и улыбаться. Настоящий профессионал!
Оля, ты же родилась не в Москве?
Я родилась в Харькове, но уже давно москвичка. Родители переехали сюда, когда я была маленькая.
Как получилось, что ты выбрала профессию актрисы?
Сама не знаю, как это получилось. Я тогда очень смутно представляла себе, кто такие актеры, даже самых известных едва знала в лицо. И до сих пор не смотрела половину фильмов, которые все нормальные люди видели. Так что когда поступила, долго не могла понять, что такое «амплуа», как вообще артисты играют, из чего складывается роль.
Ты училась у Табакова. Он много занимался со студентами?
Он очень занятой человек. Я не знаю, кто бы еще смог столько всего успеть. Олег Павлович просто физически не мог постоянно быть с нами. Тем не менее, он отдавал нам много сил и внимания. Мне очень нравится в Табакове его позиция — он всегда такой спокойный, с хитрыми глазами?
А был момент, когда ты наконец поняла — вот оно, мое призвание?
Я стараюсь ничего не загадывать. Пока получаю от этой работы удовольствие и нахожу нужные мне вещи, а мое это призвание или нет — не знаю. Слишком многое меня в этой профессии не устраивает?
И что именно?
Мне не нравится зависимое положение актеров, мне кажется, они должны быть максимально свободными. Это, конечно, мои капризы: нет настроения, нет вдохновения. .. Я не люблю их ни в себе, ни в других. Но я понимаю их природу. Мы ведь живые люди. Если я не хочу плакать, то почему я должна? Или наоборот, мне хочется выплеснуть свои эмоции, и чтобы вместе со мной это кто-то почувствовал, а нужно сдерживаться. А иногда бывают пустые, неживые репетиции, которые, может, и нужны, но в них ничего не рождается, только «долдонится» — меня это просто убивает.
Что, режиссеры — такие жестокие люди?
Эта профессия для меня вообще за гранью понимания. Настоящий режиссер — что-то немыслимое, второй такой профессии, может, и нет на свете. Этот человек должен столько всего знать, быть таким чутким и в то же время не менее обаятельным, чем актер. Жестокие они или нет, не могу сказать: просто для меня это что-то невероятное, вот и все.
С кем было интереснее всего работать?
Не хочу никого обидеть, но мои любимые — это Урсуляк и Джаник Файзиев. Если бы не было Джаника, не было бы и меня. Во всяком случае такой, какая я сейчас. Он многое перевернул во мне. В хорошую, полезную, сторону.
И в чем это выражалось?
Это была потрясающая школа. Он помог мне обрести чувство свободы и правильной уверенности в себе, в профессии и в жизни. Когда меня утвердили на роль, я заволновалась: «Джаник, когда все люди читают книгу, у них складывается образ героини, и он такой яркий, такой объемный! Это же страшная ответственность!» А он сказал: «Оль, так сошлись звезды. Нам с тобой повезло. У нас будут и дикие противники, и немыслимые почитатели. Успокойся, от тебя уже почти ничего не зависит».
Профессия актрисы тяжелая физически?
Ну, если не успеваешь поесть, то да. А я не есть не могу.
На фигуре это, похоже, не сказывается. Ты сидишь на диетах?
Нет. Просто стараюсь питаться раздельно и не есть жирного. А так ничего особенного не соблюдаю. И вообще я в еде непритязательна. По утрам ем овсяную кашу.
Не куришь?
Нет. И выпиваю редко. Правда, полюбила японское сливовое вино.
Ты живешь отдельно от родителей. Одна?
Это тема закрыта (лукаво улыбается).
Хорошо. Тогда расскажи, как ты первый раз попала в кино?
На втором курсе, благодаря Олегу Павловичу, я оказалась в Чехии, на очень большом проекте. Это был сериал с огромным рейтингом. Там был замечательный чешский режиссер, самые лучшие актеры, а я играла одну из главных ролей. Но рассказывать про это не хочется. На мой взгляд, это все еще относится к моему бессознательному, как говорила Вертинская, творчеству.
А что стало первым сознательным?
Роль в «Неудаче Пуаро». Но, конечно, самое сознательное, — это «Турецкий гамбит».
Я знаю, что съемки проходили не в России. Но где конкретно?
В Болгарии и немного в Турции. Мы с Бероевым там почти полгода жили, а остальные актеры приезжали и уезжали.
Тебе всегда везло с партнерами: Хабенский, Миронов, Балуев? Кто произвел наибольшее впечатление?
Для меня событием стал Женя Миронов. Он меня многому научил, хотя мы всего неделю вместе работали. А после «Гамбита» дико интересен стал Саша Лыков. У нас даже день рождения с ним в один день, 30 ноября. Я ему сказала как-то: «Саш, я слушаю вас, половину не понимаю, половину не принимаю, но все равно — я вас обожаю».
Но самым большим впечатлением стал все же Евгений Миронов?
Да. Он поразительный. На фильме «Есть идея» мы попали в удивительную историю. Там были проблемы со второй половиной сценария, и Женя вместе с режиссером придумывал его прямо перед съемками. Мне было очень тяжело, неуютно. А Женя так всегда включен в работу. И я смотрела за ним и мне казалось, что ему вообще ничто не может помешать. Он тогда и мне здорово помог — много ценного советовал. Женя — колоссальный. Да, верно: он для меня номер один.
Среди западных актеров есть для тебя авторитеты?
Скорее есть влюбленности. Мне очень нравятся Джулия Робертс и Мишель Пфайффер. Я думаю, актеров вообще любят за то, что они симпатичные. За обаяние. Я все жду, когда кто-то меня поразит. Не знаю, может, я ставлю какие-то завышенные планки, но на данный момент никто пока не потряс.
А что тебя может потрясти?
Меня поражают неожиданные человеческие проявления. Когда ты от человека ждешь чего-то колючего и холодного, а тут вдруг на тебе — какой-то теплый жест. Я очень долго живу такими вещами, чьей-то сказанной фразой…
Есть режиссеры, у которых ты бы хотела сыграть?
У тех, с кем уже работала. Конечно, есть много и других интересных режиссеров. В театре интересно взглянуть, как работает Фоменко, а в кино? Кустурица, наверное. Мне нужно увидеть человека хотя бы на минуту, чтобы понять его энергетику, комфортно ли мне с ним будет в работе. А так — мне нравится продукт, но это не значит, что понравится работать с его создателями.
Есть роль, которую ты мечтаешь сыграть?
Нет. Разве что Сюзанна Бомарше. Но, с другой стороны, все, что у меня накопилось для этой роли, я уже сыграла в «Гамбите». А Сюзанна более взрослая еще не выросла. А вообще, мне интересно все.
Вопросы на личную тему совсем не приветствуются?
Совсем.
Ну, тогда я спрошу очень абстрактно: ты замуж не собираешься?
Нет… (смеется) Не знаю!
А хотела бы сниматься в Голливуде?
Я бы хотела поработать с голливудскими актерами, посмотреть, как работает Джулия Робертс, и все мои любимые. За Джеком Николсоном было бы интересно понаблюдать.
Ты амбициозна?
Сказать «нет» — значит, соврать. Но я радуюсь, когда у кого-то все хорошо. Это, кстати, далось не сразу. Я раньше думала: «Ах, эту роль должна была играть я!» А сейчас спокойна — сыграю что-то другое. Теперь меня примеры хороших работ даже поддерживают.
Что, на твой взгляд, самое трудное в актерской профессии?
Я уже говорила про зависимость. А еще — несправедливость. Раньше не получалось с этим бороться. Мне было проще отойти в сторону и молча трястись от обиды и злости. Хотя это-то я как раз и не люблю.
А есть желание, чтобы все к тебе бросались и просили автограф?
Ну, такого сумасшествия нет. Я очень адекватно отношусь к себе. Сказать, что мне будет неприятно, — это вранье. Но мне стеснительно, наверное, будет.
Ты довольна своими сегодняшними гонорарами в кино?
Знаешь, у меня не так много картин было. В некоторых, прямо скажем, гонорары были совсем маленькие. Потому что я не знала, как сказать людям:"Нет, я такая замечательная, я работаю «за побольше».
Что ты купила со своего первого гонорара?
Мой первый гонорар был не киношный — по просьбе знакомых я сфотографировалась для журнала «Здоровье» и на обложку «Пионера» одновременно. Заплатили 60 рублей, и я купила домой что-то вкусное.
У тебя есть настоящие девчачьи мечты?
Девчачьи мечты? Они все связаны с тем, что я буду одурительно одеваться. И все мои родные тоже. И я кому-нибудь помогу. И все будет вокруг очень красиво.
Благодарим за помощь в организации интервью Николая Борункова, компания «Гемини филм».
