- Оля, вы сопутствуете Табакову буквально с первых дней его официального вступления в должность. То есть уже шестой год существуете с ним бок о бок. Что он собой представляет в качестве начальника? Жесткий человек?
— Жесткий — да, жестокий — нет. Я не знаю, как надо постараться и что натворить, чтобы он выгнал человека из театра. Более того, Табаков даже слишком любит артистов. Так любит, что под влиянием этой любви у них начинаются проявления каботинства, от которых он сам ужасно страдает.
— Как строится ваш рабочий день?
— В 9 утра первый обмен по телефону: какие дела на сегодня назначены, кто к нему должен прийти? Потом выясняется, что он еще с пятью человеками договорился, а меня не предупредил. Я даже злюсь на него иногда — почему он думает, что я обо всем должна сама догадываться? Я же не экстрасенс, не телепат. Марина Зудина рассказывает, что у них дома то же самое. «Ты еще не готова? Нам через десять минут выходить». — «Куда выходить?» — «Туда-то». — «Но ты же ничего не говорил!..» Он уверен, что все в курсе всего. Целый день у него разрываются на столе пятнадцать телефонов. Он вообще подходит ко всем телефонам. Настаивает, чтобы в репертуарной книжечке печатался даже его домашний номер. Любой человек с любой проблемой будет выслушан. Иногда собеседники в ярости: они пришли к Табакову, решают важные вопросы, а у него не умолкая звонит мобильник. Не знаю, сколько звонков у него в день, у меня, я однажды подсчитала, получилось 112. Это по двум городским и по мобильному. В приемной Табакова телефоны звонят ВСЕГДА. От этого устаешь больше, чем от работы. Сорок процентов звонков — зовут в президиум, на какую-то церемонию или сниматься приглашают. К нему сценарии идут валом.
— По-прежнему любит сниматься?
— Он азартный человек вообще. Он любит работать. Весь театр целый день идет к нему со своими проблемами. Помимо этого он читает пьесы, бесконечное количество пьес, толстые-тонкие журналы, рецензии? Приняв пятьдесят человек, вечером играет спектакль. Правда, перед этим обязательно час-полтора спит в гримерке. Бывает, актеры говорят: мне семьдесят лет, а у меня в этом месяце назначено шесть спектаклей. Мне тяжело. А Табаков играет по 12-13 спектаклей в месяц. Ему некуда от этого деться, его имя собирает публику и делает кассу. Любимое занятие Табакова — распределять роли. Это обставляется как отдельная торжественная церемония: режиссер дрожащими руками вытаскивает бумажки, выясняется, что половина актеров — из «Табакерки», начинается борьба, потому что невозможно развести — они заняты и тут и там, а у Табакова еще под рукой всегда списочек мало работающих артистов, и он их постоянно предлагает. То есть работает и менеджером, и продюсером.
— Как он в театре питается?
— Он может, конечно, иногда тайком купить блин в блинной и съесть. Но Марина за ним следит, дает с собой домашнюю еду. Она хорошо готовит, и особенно, говорят, мастерица по части супов. Табаков их приносит в термосе.
— Чего он не любит в жизни, в людях? Не приемлет категорически?
— Он не любит неудачи. А кто их любит? Не любит, когда врут. Нетщательность в чем бы то ни было может его просто сразить. Для него самая страшная позиция — «сойдет и так». У нас был случай, когда шла «Белая гвардия», а «Мосэнерго» отключило свет, авария у них была. Людей из зала выводили при свечах. И во всем театре только один человек — Табаков — считал, что могли бы при свечах и доиграть? Еще он не любит говорить людям неприятные вещи, это право переадресовано мне. Его самого больше чем на «понимаешь, старик?» не хватает.
— За что он может рассердиться на актера?
— За избирательное отношение к репертуару: вот это я могу играть, вот это не могу, в новом спектакле меня не занимайте, у меня в сезон 50 съемочных дней и 17 антреприз. .. И он терпеть не может, когда жалуются, выясняют при нем отношения. Склоки, дрязги — он для этого слишком брезгливый. Ненавидит пьянство. Победил его в театре на раз. Не то чтобы плакаты вывешивал, а просто все поняли: нет и нет. Люди не пьют. Люди не спят в гримерках, а раньше здесь был сплошной свальный грех.
— Можно сказать, что театр — его второй дом?
— У Табакова дом — дома. Он любит приезжать домой, ему там хорошо. А в театре, как мне кажется, он всем своим существованием опровергает формулу «театр-дом». Он строит дело, а не дом. И кухонные свары его раздражают.
— Чего бы вы ему пожелали?
— Здоровья. Он же гипертоник. Сидит в кабинете, краснеет, сам себе мерит давление, пугается, но не признается. Не любит выдавать свои слабости. Мужик, я же говорю. Я очень надеюсь, что он рассчитывает свои силы. Сам о себе всегда говорит, что очень хитрый, и правда, у него интуиция звериная, но при этом большая самоуверенность и наив почти детский. В погоне за новым создает новые структуры из людей, которые что-то хотят здесь поиметь — деньги, славу, связи, а потом удивляется: «Что с этим человеком случилось, я же его давно знаю, он был такой?» Он верит людям и ведется, как ребенок. Бывают такие случаи. И при этом страшно упрямый. Признавать, что ошибся, не хочет ни за что.
