Табакову наклеили усы, отчего он как-то сразу резко изменился. Незначительная деталь грима тут же сожрала все его мужское обаяние и безжалостно уничтожила репутацию заправского ловеласа, разбивающего женский сердца с легкостью обладателя «черного пояса». Таким неожиданным он предстал в итальянской комедии «Сублимация любви» вместе со своими молодыми партнерами — Виталием Егоровым и Мариной Зудиной — на сцене МХАТа имени Чехова.
Комедия положений Альдо Де Бенедетти имеет два положения. Одно, в первом акте, — с криминальным оттенком. Во втором — откровенно сексуальным. Сначала молодой, талантливый, а значит, нищий драматург забирается в квартиру пожилого, известного, а значит, богатого сенатора с одной целью: найти хоть что-нибудь поесть. Неожиданно он заключает выгодную сделку: сенатор, тронутый рассказом драматурга, дает его пьесам свое имя, в результате чего драматург резко поправляет свое матположение, а на сенатора обрушивается слава писателя. К нему тянутся журналисты, женщины. И вот тут является та самая желанная (стильная, сексапильная), которая натянула нос сенатору в первом акте.
Надо заметить, что два момента не позволили «Сублимации любви» оказаться банальной вещицей с мыльным привкусом. Во-первых, режиссер Александр Марин так расписал партитуру комедии, что из «семи нот» (мизансцены, свет, звук, актеры и т.д.) у него получилось непопсовая безделица вроде «Сенатор, милый мой сенатор» (возможны варианты — «Писатель, милый мой?»). А вышло нечто простое по форме, но сложное по гамме чувств, однако без виктюковских наворотов с претензией на эстетство. Приличную порцию философской грусти, явно облагородившей комедию положений, добавил тот самый Табаков, которому наклеили усы. Но не в усах, разумеется, дело, а в мастерстве. И это второй существенный момент, определивший успех итальянской пьесы.
?И вот к сенатору явилась та самая стильная, сексапильная, которая натянула ему нос в первом акте. Но, как назло, в самый ответственный момент, когда дама хочет, а сенатор, увы? В этот самый трагикомичный момент, когда сенатор не может ударить в грязь лицом, но и другого тоже не может, драматург, вывернув пробки, «прикрывает» его репутацию своим молодым телом. Как сенатор «прикрыл» когда-то его пьесы своим именем. Дальше комедийная ситуация приобретает душераздирающий оборот: пока в соседней комнате драматург спасет честь своего благодетеля, сенатор, аккуратно поджав ножки, сидит на стуле в глубине сцены, как терпеливый посетитель в приемной. В руках у него свеча, освещающая драму на лице преуспевающего господина. Эта сцена, выдержанная по свету в рубенсовских тонах, дорогого стоит. Мощной игре Табакова соответствуют Марина Зудина и Виталий Егоров, в этом сезоне набравшие очки больше других молодых актеров.
Кстати сказать, «Сублимацию» можно рассматривать не только как зрелищное наслаждение, но и как конкретное руководство для поднятия политических акций в период предвыборной кампании отдельных граждан. Безвестных драматургов у нас много. Рвущихся в президенты — пруд пруди. И если они, как в «Сублимации», договорятся между собой, то на политическом рынке будет звучать весьма свежо — «Лебедь — генерал-драматург», «Жириновский — сын юриста-писатель». Впрочем, замечено, что эти господа начинают активно посещать театры, только когда выходят в тираж.
