В театре-студии под руководством Олега Табакова очередная премьера. После «Камеры обскура» по Владимиру Набокову в его репертуаре появился А. Н. Островский — «На всякого мудреца довольно простоты» в постановке О. Табакова. Имя Островского на афише театра уже гарантия того, что мы услышим сочный, живой, меткий язык, увидим, как вспыхивают и затухают страсти, как сталкиваются и взаимодействуют сложные, неординарные характеры.
Примечательна сценическая судьба этой пьесы. Александр Николаевич Островский написал ее в 1868 году, когда реформы, начатые семью годами раньше отменой крепостного права и продолженные политическими преобразованиями (введение суд присяжных, выборного земского самоуправления и т.д.), стали приобретать комический характер. Прошло более ста лет с тех пор, но всяких раз, когда Россия оказывается в ситуации реформ, герои Островского кажутся современниками сидящих в зале. Несколько лет назад, в самый разгар перестройки, в Ленкоме своего «Мудреца» поставил Марк Захаров. Эта постановка, имевшая шумный успех, была сценической фантазией, наполненной реалиями нашей перестроечной жизни.
Олег Табаков поставил не «фантазию на тему», а саму пьесу Островского. В своем спектакле он не стремится ошеломить, растревожить, переосмыслить пьесу и придать ей современное звучание. К творчеству нашего «русского Шекспира» Табаков относится с пиететом и не пытается подогнать его монологи и диалоги к современным новостям. В этом спектакле, достаточно традиционном, нет резких обличительных нот, ибо Табаков чувствует исчерпанность агрессивных интерпретаций «Мудреца». Каждый персонаж в его постановке по-человечески понятен и если и не вызывает симпатии, то сочувствие — безусловно.
На оборудованной под старинную фотомастерскую сцене, украшенной ажурными белыми зонтиками прошлого века (художник Давид Боровский), перед нами разворачивается живая, динамичная и ладно сложенная череда картин безумного мира, в котором мечутся одержимые люди в погоне за призрачными сокровищами. В этом мире, где продается все, а порядочность не стоит ломаного гроша, каждый персонаж выглядит хрестоматийно узнаваемым, но вместе с тем несет на себе отблеск свежего взгляда.
В центре спектакля, естественно, Егор Дмитрич Глумов. Его в премьерных спектаклях играл Сергей Безруков, получивший популярность на озвучивании телепередачи «Куклы» и как исполнитель роли Сергея Есенина в спектакле по пьесе Н. Голиковой «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?», за которую он получил Государственную премию. Глумов Безрукова умен, хитер, но при этом очень обаятелен. Ловкий, циничный карьерист, он плоть от плоти общества мамаевых, городулиных и крутицких. Сергей Безруков создает образ любящего и симпатичного молодого человека, и потому его финальный обличительный монолог звучит куда менее убедительно, чем объяснение с Мамаевой. Процесса «мучительного оподления» ему пока передать не удалось. Быть может, у Евгения Миронова (второго исполнителя этой роли), который должен появиться в последующих спектаклях Табакерки, Глумов будет и умнее, и злее, и трагичнее.
Все персонажи комедии Островского, казалось бы, так прочно привязанные к своему времени, выглядят на сцене театра Табакова чрезвычайно современно, ибо в любых обстоятельствах человеческие характеры остаются неизменными. Вот Иван Иванович Городулин. Он написан Островским легко и весело, и Виталий Егоров легко и весело играет молодого обходительного господина, со всеми любезного, который всегда спешит, у которого множество неотложных дел — то речь за обедом произнести, то железную дорогу открыть. Думать ему решительно некогда, да и незачем.
На роль Крутицкого Табаков пригласил актера МХАТа им. Чехова Евгения Киндинова. Старый генерал в исполнении Киндинова совсем не похож на того закоренелого консерватора, которого в свое время с блеском сыграл Евгений Лебедев в БДТ у Товстоногова. Он скорее смешон, чем страшен. Рядом с Глумовым он выглядит доверчивым ребенком, рядом с Мамаевой — наивным простаком. И такая трактовка образа тоже достаточно убедительна.
Большой удачей спектакля стали женские образы. Марина Зудина, исполняющая роль Мамаевой, недавно получила театральную премию «Чайка» в номинации «Самая обольстительная женщина» за исполнение главной роли в спектакле Альдо де Бенедетти «Сублимация любви». Думается, эту премию она могла бы получить и за роль Мамаевой. Ее Клеопатра Львовна молода, соблазнительна, женственна, темпераментна. Ее обольщение Егора Глумова напоминает охоту: своей добычи она не упустит, а ради того чтобы удержать эту добычу, готова на все. Хороша и Ольга Блок-Миримская в роли Турусиной. Томная и жеманная, ее героиня, искренне любящая свою племянницу, сыграна актрисой с мягкой и тонкой иронией.
Чрезвычайно узнаваемы, словно бы взяты из сегодняшнего дня второстепенные персонажи: журналист Голутвин (Сергей Угрюмов), ловко собравший «компромат» на Глумова, и гадалка Манефа (Лейла Ашрафова) — бойкая, всегда подшофе предсказательница, готовая за деньги, а то и просто за рюмку предсказывать все что угодно.
Спектакль играется легко и живо, на одном дыхании и, быть может, еще и благодаря этому создает впечатление «истории нашего времени». Когда-то лозунг Луначарского «Назад к Островскому» звучал как остроумный полемический выпад. Сегодня же он звучит весьма актуально, и это подтверждает спектакль Олега Табакова.
