В первый день февраля зрители «навещали» «Табакерку», которая навестила Жуковский. Во Дворце культуры переаншлаг, яблоку негде упасть. Кстати, актеры нашей «Стрелы» тоже «нюхнули табачку». Перекинувшись с ними впечатлениями, я поняла: ВСЕ артисты благоговеют перед ЗАНЯТЫМИ в пьесе Островского!
Были и Табаков, и Зудина. Олег Палыч тихо-мирно посиживал в светлом апартаменте супротив входа на сцену, но к нему и от него резко, с реактивной скоростью, влетали и вылетали то Сергей Безруков, игравший Глумова, то восходящая «звезда» Виталий Егоров (в пьесе — Городулин). Местные папарацци вежливо «терзали» Зудину в интервью, антракт-то в обрез. От заслуженной артистки России чуть веяло нервной москвичкой. Но благодаря именно ей климат в театре не сволочной: не строит из себя примадонну, в простоте душевной уступит роль даже дебютантке, умеет радовать окружающих? Роман Зудина и Табакова длится уже 17 лет. Ее спросили о ребенке. С раннего утра Марина с сыном ждут няню — Павлушка не ходит в детский сад. Невинное дитя не воспринимает звездных родителей как что-то сверх. Рад, когда видит папу на экране, но Деду Морозу удивляется больше.
Почему Табаков привез именно Островского? Энергоемкость пьесы «На всякого мудреца довольно простоты» он сам измеряет так: можно удержать внимание зала на 1000 человек.
Театр Табакова — волевой, под прессингом режиссерской воли погружаешься в действо, течешь себе в сценическом времени. А иногда не хочется «прогибаться». Гениальность Табакова в том, что при вынужденной «жестокости» игры и темпа в воздухе сцены так много нежных флюидов, мягкой грации, гуманности ансамблевых отношений — это подкупает. Настоящий смех невозможен без сердечности. Артисты Безруков, Хомяков (барин Нил Федосеич) и Егоров не давят сангвиничностью, иначе на что обаяние. А вот Евгений Киндинов в стариковской роли — как бы не Киндинов (он к тому же гриппует). В труппе хорошая и хорошенькая «женская половина». Но с уродливыми (юродивыми) перебрали по части сарказма. На Манефиной груди аж три креста (Лейла Ашрафова играет дуру-гадалку). Сиплый голос у Кочетовой — Глафиры: это же тембровая краска, поймем и «простим». Из «незаслуженных» в немаленькой роли блистала Леночка Захарова (Машенька) из Театра Луны. За е узенькими плечиками уже роль Лолиты.
То подлинный, то дивно стилизованный историзм жил в пластике. Двигаются и «позируют» — залюбуешься! Классически-изящные «кривляния» Безрукова и Егорова даже хотелось взять на карандаш — готовые иллюстрации к Онегину! И все-таки они не всерьез, а как намек на фотоэстетику. Вывеска-экранчик напоминала о том, что фотографию уже изобрели и на дворе «купеческий» Островский, а не времена «беллетриста и светского льва» Пушкина. В финале «ружье выстрелило» — сработала фотовспышка. Салют тебе, «Табакерка»!
В общем, сам Островский был бы доволен великолепной постановкой, свежим, уверенным прочтением, точным подбором возрастов исполнителей, явным «омоложением» Глумова, Мамаева, Клеопатры?
