Похоже, что наши дела настолько плохи и наша лодка с большущей дырой в днище села на такую мель, что даже у закаленных реалистов-оптимистов и законченных жизнелюбов опустились руки. Тому пример — последняя постановка в театре Табакова, им же осуществленная.
«На всякого мудреца довольно простоты» — художник Давид Боровский, костюмы Светланы Калининой.
Во всяком случае, комедия, на которой зал дико гогочет через реплику, не оставляет шанса на честные и приличные способы жизни поколению, выбирающему сегодня «Пепси». Талантливый, но бедный г-н Глумов (Сергей Безруков) пытается выбиться в люди подлейшими путями: подлизнул, сплел интрижку, поволочился, ну и т.д., и т.п. Грустно. И это в наше время с его возможностями? «Откуда такой беспросветный пессимизм?» — спросила я Табакова.
— Это не потому, что я поменял свою жизненную философию. Пьеса Островского долгие годы находилась в плену концептуализма. Ведь Глумов — порождение бесовское. А когда талант требует: «Дать, дать, дать, и все мне» — это конец света. Горькость истории в том, что общество нуждается в таких молодых «талантах».
— Это у Островского, а у нас?
— А у нас все то же самое. Разве мало талантливых современных, стильных, желаемых женщинами среди нынешних начальников?
— А может быть, Олег Павлович, — это просто счет вашего поколения к молодому? Зависть?
— Это не счет, не претензии. Это признание собственной вины. Виноват! Ведь чем страшен Глумов? «Хотите — я буду левым, хотите — правым, а если нужно — центристом?»
— Разве в вашем поколении таких нет?
— Есть. Еще сколько. Но я-то другой. И я имею право дерзать от первого лица. Я и себя достаточно испачкал в этом спектакле. Ведь глумовы — дети мои.
В результате художественного осмысления действительности и последних кремлевских скандалов у режиссера Табакова из обличительной комедии получилась вполне лирическая, но с плотскими страстями, выполненная в пастельно-коричневых тонах старинной фотографии. Правда, подтекст современного социального триллера явно недопроявлен на этом снимке. Сергей Безруков, герой которого должен навести ужас волчьим оскалом в обаятельной упаковке, имеет лишь последнее. Волчье же - пока только в тексте Островского, добросовестно выученном и сыгранном. В жизни господа немцовы-чубайсы-бойки со старшими товарищами сосковцами-тарпищевами куда страшнее, чем невинные артисты на сцене. Невнятен и схематичен образ и у мхатовца Евгения Киндинова, приглашенного на роль Крутицкого: его старого маразматика можно опасаться только потому, что так написано у автора. Хотя в «Мудреце» несколько безусловных актерских удач — Виталий Егоров (Городулин), Михаил Хомяков (Мамаев) и особенно эпизодические — Наталья Журавлева (гадалка), Галкин (человек Турусиной). Марина Зудина (Мамаева) расширила свой диапазон, убедительно представ на этот раз женщиной-вамп, а Ольга Блок-Миримская (Турусина) в «Мудреце» сократила собственный темперамент.
— Нет правды на земле, — закатив глаза, вещает Турусина в финале. Но нет ее и выше — добавим. Но это не самая свежая новость на сегодняшний день.
