Плодотворные встречи с мастером слова и его друзьями
Tomas Hejzlar, Halo Noviny, 16.12.2006
Несколько дней на пражских сценах вместе со своим театром Табакерка своим мастерством блистал народный артист СССР Олег Павлович Табаков. Мы знаем его и по многим замечательным фильмам. Табаков очень успешен в актерской профессии, а также является основателем и художественным руководителем своего Московского театра, талантливым организатором. Одновременно руководит прославленным МХТ имени А. П. Чехова.
Сценическая карьера молодого Табакова началась культовом театре Современник в начале шестидесятых, где проработал до 80-х годов. С 1983 года играет в МХАТовских спектаклях, а с 2000 года становится руководителем этого знаменитого драматического театра. В 1974 году Табаков основал детскую театральную студию. Как педагог и режиссер побывал во многих странах Европы и в США.
Блистательный актер
В России Олега Табакова знают и любят как блистательного актера, который участвовал в постановках таких известных режиссеров, как Ефремов, Фокин, Товстоногов, Гинкас, играл в фильмах Михалкова, Муратовой, Кончаловского, Сабы и многих других. Более юные зрители любят его сказочных героев и знают наизусть интонации кота Матроскина из Простоквашина. Как руководитель театров, продюсер и педагог Олег Павлович — символ активных реформ российского театра. Свое актерское мастерство Табаков продемонстрировал во время гастролей московского театра «Табакерка». Прекрасную сценическую дикцию и прочувствованный внутренний мир в точно переданном психологическом портрете старца в горьковском «На дне» зрители могли увидеть в воскресенье в Швандовом театре на Смихове. В условиях суровой жизненной реальности Табаков создал образный прототип всегда позитивного героя, как будто этим позитивизмом хотел сгладить жесткий реализм целой пьесы. Напротив: его актерские приемы только усилили течение всего спектакля, полного спонтанной актерской импровизации.
ЛИЦЕДЕЙ
На пражских сценах прекрасно проявили себя и другие московские артисты, а именно исполнители мужских ролей. Например, Андрей Смоляков — исполнитель главной роли в Лицедее Бернхарда в пражском Дейвицком театре продемонстрировал редкий диапазон возможностей выражения с глубокой эмоциональной эмпатией. «Это показатель высококлассной актерской школы, которая была и на наших сценах нередка, однако в последнее время она покидает чешские и словацкие театры», — сказала мне приватно по окончании спектакля сидящая рядом народная артистка Мария Краловичова, когда-то настоящая звезда словацкого драматического искусства. Обостренные смены настроений, от спокойного и нейтрального до почти аффектного, дополненного еще и очевидной энергичностью выражения, вместе образовывали динамическое движение, почти доходящее до электрического искрения. Очевидным было и совершенно уместное использование актерских пауз с четкими выразительными средствами (как редко используется этот элементарный драматический прием на наших сценах!), именно в духе фразы из пьесы Бернхарда: «Важно молчание между словами, вот так!». Молодой режиссер Миндаугас Карбаускис своим сценических оппонентов уничтожил, предложив в камерном драматическом сжатом пространстве широкий размах мало когда виденной интенсивности. Удалось и прекрасно решенное освещение, четко разделившее сценические блоки — к сожалению, еще одно упущение многих чешских режиссеров, которые вместо филигранной чистоты довольствуются в основном эффектно задымленной сценой, не корректируя четкость дикции.
Действительно, москвичи состоялись. «Лицедей» напомнил то настоящее, что мы показывали на чешских сценах еще сорок или тридцать лет назад, и то, что в последние годы умеют лишь единицы (например, в постановках Моравка или Питинского, изредка в пражском Народном театре).
На дне
С подобными мастерскими работами мы встретились и в других спектаклях российских актеров, не только в Дейвицком театре, а также в театре «На Виноградах» и смиховском Швандовом театре. Там представление известнейшего (и у нас в последние годы очевидно игнорируемого) горьковского «На дне» увлекло (у нас же ошибочно принимавшимся за псевдо-пролетариат) очевидной простотой сценической интерпретации. Режиссер Адольф Шапиро точен в трактовке горьковского, актуального во все времена словесного послания, одинаково близкого и социализму, и христианству. Многие из нас осознали, как это неверно, что столь мощное произведение о самопожертвовании, доброте и душевном хаосе после 1989 года предано у нас забвению. Русская форма, удачно дополненная отрывками из «Болеро» Равеля открыла совершенно новые просторы для интерпретации, приблизившись к философии Льва Николаевича Толстого. Более того, четко указала на болевые точки современного общества. С одной стороны, здесь действует табаковский добрый позитивный герой, с другой — находящиеся за пределами общества его «низы», которых Горький не осуждает: он ищет не только общественные (идейные) корни их мытарств, но и способы выхода из создавшегося кризиса. И я задумался: почему бы этой тематикой не заняться нашим современным чешским драматургам (включая абсурдно чувствующего Вацлава Гавела!), если подобные «болезни» не менее характерны для нашего общества?
О преодолении страха
Московские актеры попрощались с чешской публикой (и уважаемым русским меньшинством, которое, к сожалению, преобладало) интересной режиссерской работой «Рассказ о семи повешенных» Леонида Андреева. Без сомнения тема, когда террорист начинает бояться собственного повешения, очень актуальна и интересна зрителям. К тому же идея пьесы была тонко дополнена сценографией (и снова режиссер — Карбаускис): то местами внешне легко играют с темой, то вдруг, наоборот, в отчетливых контурах проступает болезненная тема мучительной трагичности душевных мук. Этот спектакль не только о конкретных персонажах, но и о сходстве мышления в процессе понимания сущности и преодоления собственных страхов.
Москвичи преподали урок.
В течение короткого временного интервала мы смогли увидеть тематически и практически совершенно развернутый срез возможностей одного из высокопрофессиональных московских театров и воспринять современные тренды российской сцены. Те пять спектаклей были уроком, в котором наша театральная общественность очень нуждалась, невзирая на критические оценки наших собственных непримиримых рецензентов. Тем более ценно, что у нас есть возможность сравнивать свою продукцию не только лишь с достижениями немецкоговорящих актеров в рамках Пражского фестиваля немецкого театра. Его противоположностью могла бы стать подобная демонстрация российского (славянского?) искусства. Верим, что нынешние гастроли коллектива Московского театра Табакова станут — возможно? — предвестием осуществления этой столь важной мечты.
