Михаил Афанасьевич Булгаков

(3 (15) мая 1891, Киев — 10 марта 1940,Москва)

Прозаик, драматург. Сын профессора Киевской духовной академии, в 1916 г. окончил Киевский университет по медицинскому факультету. В 1916—1917 гг. служил в качестве врача в селе Никольском Смоленской губернии. В 1918 г. вернулся в Киев, где стал очевидцем петлюровщины, оккупации города немцами и всех иных перипетий гражданской войны, легших потом в основу романа “Белая гвардия” и пьесы “Дни Турбиных”. В очерке “Киев-город” Булгаков писал: “По счету киевлян у них было 18 переворотов, некоторые из теплушечных мемуаристов насчитали их 12; я точно могу сообщить, что их было 14, причем 10 из них я лично пережил”. В начале 1920 г. Булгаков, по его собственным словам, “бросил звание лекаря с отличием” и стал заниматься литературной деятельностью. Первое из известных нам журналистских выступлений Булгакова — в газете “Грозный” в ноябре 1919 г. (тайное указание на этот дебют было скрыто в альбоме вырезок, которые Булгаков тщательно собирал. По этому шифру спустя десятилетия была отыскана статья-эссе “Грядущие перспективы”). Среди “перспектив”, намеченных Булгаковым: “Мы начали пить чашу наказания и выпьем ее до конца. Там, на Западе, будут сверкать бесчисленные электрические огни, летчики будут сверлить покоренный воздух, там будут строить, исследовать, печатать, учиться… А мы… мы будем драться. Ибо нет никакой силы, которая могла бы изменить это. Мы будем завоевывать собственные столицы”. Статья была опубликована в г. Грозном, находившемся тогда под властью Добровольческой армии. 
Среди начальных литературных попыток Булгакова стоит отметить несколько пьес, сочиненных для Первого Советского театра во Владикавказе. Опыт сотворения туземно-революционной халтуры вошел негативным образом в саму завязь Булгакова-драматурга. Насилие над писательской совестью ста¬нет одной из сквозных тем его творчества. Ранние свои пьесы Булгаков уничтожил, но спустя годы исследователи обнаружили одну из его поделок “Сыновья муллы”, доказав справедливость известного тезиса о рукописях, которые “не горят”.
Осенью 1921 г. Булгаков приезжает покорять Москву. Первые два года ведет жизнь литературного пролетария, пишет бесчисленные фельетоны для “Гудка”, берлинской газеты “Накануне”, издает свою первую (и последнюю) книгу в Советской России (“Дьяволиада”, 1925). В эти же годы сочиняет роман “Белая гвардия”. Частично напечатанный в журнале “Россия” (1924, № 4,5), роман заинтересовал мхатовскую молодежь. Режиссер Второй студии Б. Вершилов 3 апреля 1925 г. обратился с предложением инсценировать книгу, вскоре к этой затее активно подключились режиссер И. Судаков и завлит П. Марков, весной 1925 г. взятый на службу в Художественный театр.
Работа над пьесой, получившей в итоге название “Дни Турбиных”, была и счастливой и достаточно конфликтной. МХАТ узнавал и “строил” нового “Автора театра”, а тот в свою очередь пытался привить Художественному театру свое понимание сцены. Несколько редакций пьесы в их динамике показывают, что мхатовцы в этом конфликте одолели. Пьеса “Дни Турбиных” постепенно подчинялась канонам, сложившимся на мхатовской сцене в чеховские времена, и теряла тот “пушок” авторской индивидуальности, который присутствовал в первом, явно “не сценичном” варианте “Белой гвардии”. Другой конфликтной линией стали взаимоотношения с репертуарными органами, контролировавшими МХАТ. Многочисленные замечания, высказанные весной 1926 г. после генеральной репетиции, подвигли к еще одной правке пьесы, которая к премьере (5 октября 1926) обрела необходимые идеологические контуры. За сценой в финале “все громче” звучал “Интернационал”, капитан Белой армии Мышлаевский делал свой выбор в пользу новой власти. Несмотря на очевидный компромисс, “Дни Турбиных” были встречены кампанией трав¬ли театра и драматурга. Постановка пьесы Булгакова была разрешена только Художественному театру, но и с мхатовской афиши ее несколько раз изымали. Драматургическая судьба Булгакова вскоре после премьеры “Турбиных” была испытана на излом закрытием скандально успешной “Зойкиной квартиры” в Театре им. Вахтангова (реж. А. Д. Попов). В 1926 — 1927 гг. Булгаков заключил несколько договоров с МХАТ (в том числе на пьесу “Бег” и на пьесу по мотивам “Собачьего сердца”, повести, конфискованной вместе с дневниками Булгакова во время обыска в его квартире 7 мая 1926 г. — обыск совпал с днем генеральной репетиции “Дней Турбиных”). МХАТ не удалось поставить ни “Собачьего сердца” (Булгаков не написал этой пьесы), ни “Бега”, который театр вместе с Горьким пытался защищать. Запрет “Бега”, в котором Булгаков обретал свой истинный театральный голос и развивал традицию “фантастического реализма”, был сильнейшим ударом не только для автора пьесы, но и для МХАТ. 
С этого запрета в истории советского МХАТ начинается важнейшая линия непоставленного репертуара, то есть несложившейся, нереализованной судьбы (эта линия вскоре пополнится “Самоубийцей” Н. Эрдмана и “Ложью” А. Афиногенова). Сокрушительный опыт, приобретенный в московском театральном мире 20-х гг., причудливо сплавился с опытом ранних владикавказских пьес и привел Булгакова к созданию памфлета “Багровый остров”. Он аккумулировал самые ходкие клише так называемой “революционной пьесы”, наметил основные нарождающиеся типы советской художественной флоры и фауны (“илоты, панегиристы и испуганные услужающие”). “Багровый остров”, поставленный в Камерном театре А. Таировым (премьера прошла 11 декабря 1928), запечатлел общую театральную ситуацию накануне “года великого перелома”. Этот год сломал и судьбу автора МХАТ. В марте 1929 г. было принято решение об изъятии всех пьес Булгакова из репертуара советских театров. Вдогонку в марте 1930 г. была запрещена и новая пьеса “Кабала святош”, планировавшаяся для МХАТ.  Находясь на грани отчаяния, писатель обратился 28 марта 1930 г. с письмом к Советскому Правительству. 18 апреля (через несколько дней после самоубийства Маяковского) последовал звонок Сталина Булгакову, который во многом определил собой последнее десятилетие жизни писателя. Автор “Мастера и Маргариты”, ожидая обещанной по телефону встречи, не раз обращал к Сталину письма, но ни ответа, ни встречи так и не получил. Отказавшись в разговоре с “кремлевским горцем” от идеи покинуть Советскую Россию, Булгаков в обмен получил место в Художественном театре (заявление о приеме на работу датировано 10 мая 1930), а еще через некоторое время — разрешение играть “Дни Турбиных” (январь 1932).
“Восстановление в правах” происходило в новой исторической ситуации: готовился разгром РАПП (официально это произойдет в апреле 1932), незадолго до того МХАТ перешел в подчинение ВЦИК СССР, а по сути, в личное распоряжение Генсека. Новое амплуа дома Чехова, ставшего МХАТ СССР им. Горького, прямо отозвалось на жизни автора “Турбиных”. Он вошел в магический “первый круг” главного театра страны, но не на тех условиях, о которых мечтал, и не на тех, что предполагал Станиславский. В письме из Баденвейлера в сентябре 1930 г. К. С. приветствовал приход Булгакова, намечая лестную параллель будущего сотрудничества: основатель МХТ припоминал по этому случаю Мольера и Шекспира, но в реальности “Автор МХАТ” оказался рядовым совслужащим по разряду искусства. Первая же работа над пьесой по мотивам “Мертвых душ” показала полнейшую несвободу писателя, ставшего ассистентом режиссера. После многочисленных переделок от первоначального замысла Булгакова не осталось и следа (он значился на премьерной афише 28 ноября 1932 как составитель текста инсценировки). Следующие несколько лет Булгаков был занят в репетициях “Мольера” (“Кабалы святош”), премьера бесконечно отодвигалась, пропуская вперед более важные в идеологическом отношении пьесы. Тем временем Булгаков освоил на мхатовской сцене актерскую профессию, сыграв маленькую роль судьи в инсценировке “Пиквикского клуба” Диккенса, сделанной его приятельницей Н. Венкстерн. Перевоплощение было настолько ярким и полным, что Станиславский на генеральной репетиции не узнал драматурга и, покоренный его игрой, спросил режиссера Станицына: “Кто это?” — “Булгаков”. — “Какой Булгаков?” — “Да наш, наш Булгаков, писатель, автор “Турбиных”.
Через несколько месяцев Станиславскому предстояло встретиться с автором “Турбиных” на репетициях “Мольера”. В Леонтьевский переулок пришли ритуально, “за благословением”, однако Станиславский решительно вошел в спектакль и стал его переставлять. Это закончилось полным разрывом отношений драматурга и основателя МХТ. Премьера “Мольера”, опеку над которым взял на себя Немирович-Данченко, в конце концов состоялась 15 февраля 1936 г., но спектакль прошел всего 7 раз. Он был снят с репертуара приказом дирекции МХАТ, но приказ был инспирирован прямым указанием Сталина. Гибель “Мольера” привела к скорому уходу Булгакова из МХАТ (последние годы жизни писатель служит в Большом театре). Вскоре после разрыва, осмысливая свои отношения с МХАТ на вольном воздухе смеховой культуры, Булгаков начал набрасывать роман под названием “Записки покойника” (напечатанный в 1965 г. в “Новом мире” под названием “Театральный роман”). Саркастически, но и с чувством “иссушающей” неразделенной любви, прикованный к сцене “как жук к пробке”, Булгаков запечатлел быт и привычки Художественного театра советской эпохи. Под пером писателя Независимый театр с его двумя не разговаривающими друг с другом руководителями предстал как сколок того “небывалого государства”, в котором пришлось жить и творить тем, кто когда-то создавал этот театр “для славы страны” (так писал Булгаков Станиславскому, вступая на службу в труппу МХАТ). “Записки покойника” остались незавершенными, Булгаков полностью сосредоточился на “закатном романе” “Мастер и Маргарита”, в котором тема театра-варьете решена в том же амбивалентном духе “рая — ада”, пронизывающем лучшие страницы прозы Булгакова о театре и его людях. В самом Художественном театре, где продолжают идти “Дни Турбиных”, Булгаков дал зарок не появляться. Этот зарок он держал с упорством до осени 1938 г.
Именно в ту осень в связи с подготовкой к 60-летию Сталина внутри МХАТ возникла идея подарка вождю в виде новой булгаковской пьесы (сам Булгаков начал обдумывать эту возможность после запрета “Мольера” весной 1936 г.). Несмотря на то, что драматург предчувствовал возможный исход своей судьбы в связи с “Батумом” (так стала называться пьеса о молодом Сталине), он написал ее, а МХАТ с энтузиазмом принял пьесу к постановке.
В середине августа “Батум” был запрещен с оскорбительным комментарием, спущенным “сверху”: в пьесе обнаружили желание Булгакова “перебросить мост и наладить отношение к себе”. Герой “Батума”, видимо, удовлетворился самим фактом того, что Булгаков написал о нем пьесу. В интерпретации Вс. Вишневского Сталин сказал: “Наша сила в том, что мы и Булгакова научили на нас работать”. Вскоре после запрета “Батума” его автору поставили диагноз — нефрит. В феврале 1940 г. МХАТ заключает с ним договор на постановку пьесы “Александр Пушкин” (написанной в середине 30-х и имевшей тогда название “Последние дни”). Пьеса о Пушкине без Пушкина увидела свет рампы через три года после смерти Булгакова (10 апреля 1943 г.). Булгаков был похоронен на Ново-Девичьем кладбище, на границе между двумя участками, принадлежащими Большому и Художественному театрам. Рядом с его могилой находится могила Станиславского, а совсем недалеко, в той же линии, место последнего покоя Чехова и Гоголя.

А. Смелянский

Спектакли по произведениям М. А. Булгакова в Московском Художественном театре:

1926 г. — «Дни Турбиных», режиссёр И. Я. Судаков, художественный руководитель К. С. Станиславский

1932 г. – «Мёртвые души» Н. В. Гоголя (текст составлен М. А. Булгаковым), художественный руководитель К. С. Станиславский, постановка В. Г. Сахновского, режиссёры В. Г. Сахновский, Е. С. Телешева

1936 г. – «Мольер», постановка Н. М. Горчакова, режиссёры-ассистенты М. А. Булгаков, Б. Н. Ливанов, В. В. Протасевич

1943 г. – «Последние дни» («Пушкин»), режиссёры В. Я. Станицын, В. О. Топорков

1968 г. – «Дни Турбиных», постановка Л. В. Варпаховского, режиссёр-ассистент М. А. Горюнов

1982 г. – «Дни Турбиных», режиссёр Н. Л. Скорик

1983 г. – «Бал при свечах» (пьеса Г. С. Епифанцева по роману «Мастер и Маргарита»), режиссёр В. М. Прудкин

1988 г. – «Кабала святош» («Мольер»), режиссёр А. Я. Шапиро

2001 г. – «Кабала святош» («Мольер»), режиссёр А. Я. Шапиро

2004 г. – «Белая гвардия» («Дни Турбиных»), режиссёр С. В. Женовач

2011 г. – «Мастер и Маргарита», режиссёр Я. Сас

2012 г. – «Зойкина квартира», режиссёр К. С. Серебренников

2019 г. — «Бег», режиссёр С. В. Женовач