Режиссер решил, что действие чеховской пьесы будет развиваться здесь от конца к началу. И самое интересное, самое сильное в этой постановке — как раз режиссерский замысел. Идея начать спектакль с несостоявшейся свадьбы и финального выстрела Иванова не для оригинальности придумана. Бутусов взялся рассказать историю о человеке, для которого смерть слишком легкий выход из положения.
У Чехова, как известно, есть два варианта пьесы «Иванов». В одном герой в финале внезапно умирает от сердечного приступа, в другом, ставшем каноническим, он стреляется. У Бутусова он стреляется многократно. Пиф-паф, и лежит наш Иванов, пока не подойдет к нему доктор Львов или кто-то иной с очередным невыносимым вопросом. Застрелившийся герой встает, покорно отвечает и продолжает жить дальше. До самого, можно сказать, начала, абсолютно безысходного. И все это под бодрый, подпрыгивающий мотивчик расстроенного пианино, как будто какой-то неумелый тапер равнодушно озвучивает чужую жизнь. Запущенная усадьба Иванова усыпана бревнами, сучьями и ветками, о которые вечно спотыкаются, через которые шагают, нелепо задирая ноги, чеховские персонажи (сценограф Александр Боровский). Молодой энтузиаст взялся когда-то расчистить этот сад, наладить в нем жизнь — и надорвался, перегорел. Доктор Чехов нашел для него выход в смерти. Реалист Бутусов приговорил его к жизни. Иванов у него обречен тянуть лямку, ну или таскать бревна, те самые, что надорвали ему спину. И это бессмысленное, унылое существование гораздо страшнее, трагичнее смерти, полагает режиссер.
Трагедию, однако, Бутусов практически всегда прячет, разбавляет фарсом, создавая тем самым изрядные трудности для артистов. В «Иванове» уже сейчас замечательно играет Сарру Наталья Рогожкина, фирменным бутусовским трагифарсом она овладела уверенно и как-то неожиданно мощно. Едва ли не лучшую свою роль сыграл здесь Игорь Золотовицкий (Лебедев). Как всегда, хорош Сергей Сосновский (Шабельский). Да, пока не устоялись ритмы, в каких-то сценах кажется, что режиссеру не хватило решимости увести актеров и их героев от привычного бытового психологизма к экзистенциальной, гротесковой по форме трагедии, но в сущности самая серьезная и драматическая проблема этого спектакля — Иванов. Его играет отличный актер Андрей Смоляков. Что случилось, не знаю, но только Иванов его мается на сцене как-то уж чересчур буквально. Как будто не знает, куда встать, куда деть руки и как выразить то, что чувствует, если он что-то чувствует, конечно. Сталкиваясь с этой чеховской пьесой, всякий раз встаешь перед вопросом: как относиться к главному герою, в тоске своей походя оскорбляющему, убивающему в конце концов близких людей. Понимают его режиссер с актером, сострадают ему или приговор выносят? Судя по всему, Бутусов не просто понимает, он трагедию тут видит, хоть и бежит от сентиментальности, как всегда, во весь дух. Но Иванова — Смолякова не жаль ничуть. Он сам себя страшно жалеет, да, а ты сидишь и ничего при этом не чувствуешь. Получается, что думать потом о спектакле гораздо интереснее, чем его смотреть. Такая вот беда.
