| Авангард Леонтьев об Андрее МягковеНина Суслович, Медиацентр МХТ, 18.02.2021 
Сегодня, в день ухода Андрея Васильевича Мягкова, об артисте вспоминает Авангард Леонтьев:
«Андрей Мягков был в одном рукопожатии от Станиславского. В Школе-студии он учился у Василия Петровича Маркова, замечательного артиста Художественного театра, который в свою очередь был учеником сестры Станиславского, Зинаиды Соколовой. Зинаида Сергеевна претворяла в жизнь систему Станиславского. Педагогом на курсе Мягкова была и Евгения Николаевна Морес, тоже ученица основателей Художественного театра. Так что Андрей получил самую лучшую профессиональную школу. И когда при Олеге Ефремове он пришел в Художественный театр, это было абсолютно органично.
У них с Олегом Николаевичем был удивительный творческий союз. Ефремов любил в Андрее Мягкове не только замечательного артиста, но и человека, который мог думать о деле в целом, быть строителем театра. Не только размышлять о своем месте в общем деле, но и о том, как всему театру идти дальше, развиваться наилучшим образом. Андрей был соратником Олега Ефремова.
Вообще он был невероятно полезным в творческом коллективе человеком. Потому что он, чувствуя свое лидерство, свою ответственность, всегда говорил правду. На обсуждениях спектаклей выступал очень откровенно, позволял себе говорить правду руководству театра. И к его мнению прислушивались, оно было важно, всегда хотелось его узнать.
Андрей руководил курсом в Школе-студии МХАТ, а потом перестал преподавать. Я его спросил как-то: „А почему ты не преподаешь больше?“ Он ответил: „Понимаешь, мало ребят распределилось. Театры не разобрали наших выпускников, и я подумал, что не имею права больше руководить курсом, потому что не могу пристроить их на работу“.
Андрей иногда говорил комплименты своим коллегам – причем внезапно, когда этого никто не ждал. Он мог вдруг сказать несколько добрых слов – а ведь для нас, артистов, самое ценное мнение – это мнение наших коллег по цеху. И профессиональная оценка такого большого мастера, конечно, для нас была очень важна. Он умел поддержать – причем делал это абсолютно естественно. И его комплименты можно было сравнить с самой высокой премией – такое сильное впечатление они производили на окружающих.
По семейным обстоятельствам, по состоянию здоровья в какой-то момент ему пришлось оставить сцену. Это было очень печально, потому что, повторяю, он был бесценным человеком в театре, на него опирались, равнялись, у него учились.
Не так давно по телевидению показали документальный фильм о Художественном театре 80-х годов. И в этом фильме был фрагмент – сцена из спектакля Олега Ефремова „Дядя Ваня“, в которой Андрей играл Войницкого, а Олег Борисов – Астрова. Та самая знаменитая сцена, где Астров требует у Войницкого пузырек с ядом. Дядя Ваня раздавлен после скандала в семье, после выстрела. И вы знаете, Андрей так играл эту сцену, так беспощадно по отношению к себе, как будто это с ним лично случилась катастрофа, произошедшая с дядей Ваней! Между образом, созданным Чеховым, и Андреем иголки нельзя было протиснуть. Это было абсолютное умение взвалить на свои плечи, на свою нервную систему трагедию литературного героя, которого ему выпало играть. Вот на это надо равняться». | |
