Дебют Хабенского. Какой получилась «Чайка», вернувшаяся на сцену МХТ
Инга Бугулова, Российская газета, 2.12.2024
На московской сцене начался сезон «Чаек» — знаковую чеховскую пьесу театры, словно сговорившись, выпускают один за другим. Предпремьерные показы отшумели на днях в Театре на Бронной в постановке Константина Богомолова, над новой версией своего знаменитого спектакля работает в Театре им. Моссовета Андрей Кончаловский. ..
На минувших выходных «Чайку» представили в МХТ. Здесь, однажды перевернув историю русского театра, она с тех пор звучит по-особому. А вернул ее на эти подмостки Константин Хабенский, не побоявшись выбрать самый неразгаданный и самый театральный сюжет Антона Павловича для своего режиссерского дебюта.
«Чайка» должна была снова «прилететь» в Художественный театр, но кто ее поставит? Режиссеры, которым Константин Хабенский предлагал подумать над пьесой, почему-то идеей не вдохновлялись. Тогда худрук решил взять все в свои руки. Сравнениями ни с великими предшественниками (а в МХТ «Чайку» ставили Виктор Станицын, Борис Ливанов, Олег Ефремов), ни с современниками «дебютанта» не напугать.
— Я человек в творчестве наглый, и, наверное, мелочиться было бы неправильно. Режиссера, который бы захотел поставить «Чайку», я не нашел, а объяснять кому-то, как я это вижу, — глупо, поэтому пошел этой дорогой сам, — рассказывает Хабенский. — Мы попытались отойти от шаблонной напевности Чехова, поискать в диалогах героев главные слова и важные паузы. А еще немного сместили адресность. В нашем спектакле адресат не всегда тот, с кем разговаривают, но и тот, кто этот разговор просто слышит.
Чудеса начинаются сразу: занавес открывается под песню группы «АукцЫон». «Далеко, далеко да далеко, одиноко ли ей, одиноко» — и эти строки вдруг про «Чайку» и ее героев тоже. По сцене тем временем бегают четверо ребятишек: два мальчика и две девочки в белых костюмчиках и платьицах. Им весело, они играют — и пока еще не знают, что те самые, одинокие и безответные, это в будущем они сами. Костя, Нина, Маша и Семен — ровесники, по сути, родные друг другу люди. У них одно на всех детство, они вместе взрослели. Тема беззаботного мальства, его блаженного незнания в трактовке Константина Хабенского проходит через всю «Чайку» и углубляет героев и их отношения.
Треплева и Тригорина режиссер тоже делает ровесниками, и сразу и без того «заточенный» у Чехова конфликт становится еще острее. На фоне «талантливого беллетриста», с которым сошлась мать и которым восхищается Нина, Треплев и так чувствовал себя недооцененным и ненужным, представьте, каково его самолюбию теперь? Может, поэтому у Ильи Козырева Константин выходит чрезмерно невротичным — на лбу у него пластырь, доказывая Нине свою любовь, он с размаху бьется головой о шкаф, в порыве истерики после провала пьесы — пытается уплыть на лодке, но не справившись с веслами, с грохотом швыряет их. ..
— Мой герой решил преподнести своей маме, известной актрисе, урок. Но талантлив ли он на самом деле или бездарен? Это ведь очень важный момент. В нем бунтует гений или обычный эгоизм? Мы специально не даем однозначного ответа, пусть каждый зритель найдет свой, — говорит артист.
В роли Аркадиной — Кристина Бабушкина. «Я не Юпитер, я женщина» — говорит героиня, и эта мысль — показать не эфемерную творческую личность, а обыкновенную женщину со своей болью — была для актрисы главной. Вообще, уверяет Константин Хабенский, женщины и есть главные персонажи «Чайки»: «В центре — их любовь, самоотверженность, тепло, внимание по отношению к мужчинам. Причем это внимание может либо поднять мужчин до звезд, либо вогнать в землю и превратить в погасшие угольки от старого костра».
Декорации спектакля напоминают лодочную станцию — деревянный помост, камыши, даже вода, по которой шлепают герои. Время от времени над действием с криками взлетают тени чаек. Чуть впереди — такая же деревянная сцена и лавочка перед ней. Здесь Нина Заречная (Софья Шидловская) и будет читать свой знаменитый монолог. В спектакле она договаривает каждую фразу до последней капельки дыхания в груди и сдавленного голоса, а новую начинает с шумного вдоха — так, что зрители этой мистерии вздрагивают.
У Игоря Верника эта встреча с «Чайкой» уже вторая — в спектакле Оскараса Коршуноваса он играл Тригорина, теперь — ему досталась роль Дорна. Доктора тоже решили прочитать не в классическом варианте: циничный и уставший от жизни у Чехова, здесь он, наоборот, горяч и полон любви к жизни.
— У Чехова все одиноки и все хотят спрятаться в другого человека. Дорн все видит и ничего не говорит, он понимает, что учить кого бы то ни было — бессмысленно, — рассказал о своей роли Игорь Верник. — Я помню, как репетировали «Чайку» с Олегом Ефремовым — он молчал, курил, и все артисты ждали — что он сейчас скажет? И в этой тишине было слышно, как рождается его мысль. Константин Хабенский на первую же репетицию пришел с множеством идей, и мы с радостью погрузились в работу.
— Время идет, ритмы меняются, — объясняет Константин Хабенский. — Но мы замахнулись и на большие мхатовские паузы, мы и сегодня не боимся их держать.
Словом, «Чайка» на афише МХТ — снова событие и притяжение для зрителя. Искать в ней отголоски любимых и знакомых спектаклей прежних лет можно, но стоит ли? Одно можно сказать точно: режиссер-дебютант рискнул и не проиграл, новая «Чайка» случилась. Костя Треплев работу Кости Хабенского, без сомнения бы, оценил.
