Олег Табаков задумал вернуть на сцены МХАТа им. Чехова и «Табакерки» все пьесы великого драматурга советского времени Александра Вампилова. После очевидной удачи «Провинциальных анекдотов» в постановке Александра Марина — премьера «Утиной охоты» того же режиссера на малой мхатовской сцене. Тринадцатая по счету за два «табаковских» сезона и десятая в сезоне нынешнем.
Волей-неволей спектакль этот обречен на сравнение с замечательным фильмом «Отпуск в сентябре» — экранизацией «Утиной охоты» с Олегом Далем в главной роли. И, надо сказать, сравнение это спектакль с честью выдерживает. В роли Зилова — питерский артист Константин Хабенский, быстро набирающий силу, недаром он номинировался в этом году на премию «Кумир». Шлейф «ментовской» телесериальной славы ему вовсе не помеха. Он - «штучный» товар. Увы, мало кому известно, что Хабенский — прежде всего превосходный театральный артист. И именно увидев его питерские роли на сцене, Марин пригласил Хабенского в свой спектакль.
У Зилова — Хабенского умное, нервное лицо, бешеный темперамент, мальчишеский азарт к жизни, к женщинам, в которую и к которым он кидается, как в омут, без оглядки. Молодой артист, способный так страстно чувствовать и страдать на сцене, — уже феномен. Тем более что и сцены-то как таковой нет, все действие — в рискованной для артистов близости к немногочисленным зрителям в небольшом зале. Любая фальшь, наигрыш — как бритвой по стеклу.
Зилов у Хабенского — трагически выламывающийся из жизни и, увы, привычный на Руси «лишний» человек из породы чеховского Иванова. Не ангел, мягко говоря, нещадно лгущий, совершающий один неправедный поступок за другим, мучающий любящих его женщин (Марина Зудина и Ольга Литвинова, опытная артистка и дебютантка, впечатляюще искренни в своих ролях). Но почему же жаль именно его? И разве можно назвать его подлецом и злодеем? Он и в уток-то стрелять, охотник, так и не научился: «Они же живые». Его драма в том, что и он слишком живой, и слишком страдает сам, и больно делает в конечном итоге более всего себе, потихоньку закладывая душу дьяволу, и, сознавая это, все же пытается на грани, на краю спасти эту свою душу живую. И пьет потому, что в буквальном смысле «душа горит», опрокидывая одну за другой, лихорадочно, точно пожар внутри гасит. Он слишком живой среди марионеток, манекенов (а именно таково балаганно-шаржированное окружение Зилова) и ненормален лишь по тем меркам, которые эти манекены установили. Единственный достойный друг-противник у него — Дима (Михаилу Пореченкову также, несмотря на бесконечное телемелькание, удается удивить в этой неоднозначной роли).
Слишком больные, измученные глаза у этого «эгоиста» Зилова, и безрассудства его, и предательства, и пьянки — все это подобно отчаянному самоуничтожению, самосожжению душевному, растянувшемуся во времени суициду. И потому вполне логичен придуманный режиссером финал — весь этот трагический балаган, вроде бы стихнув, все-таки закончится выстрелом. За сценой. В кого? Ну не в утку же.
