Художественное руководство и дирекцияРуслан Кулухов Ляйсан Мишарина Артемий Харлашко Евгений Зубов Вячеслав Авдеев Наталья Перегудова Алексей Чирков Константин Шихалев Екатерина Капустина Творческая частьМедиацентрАнастасия Казьмина Дарья Зиновьева Александра Машукова Татьяна Казакова Наталья Бойко Олег Черноус Алексей Шемятовский Репертуарная частьНаталья Беднова Олеся Сурина Виктория Иванова Наталья Марукова Людмила Калеушева Алёна Соколова Служба главного администратораСветлана Бугаева Анна Исупова Илья Колязин Дмитрий Ежаков Дмитрий Прокофьев Отдел проектной и гастрольной деятельностиАнастасия Абрамова Инна Сачкова Отдел маркетинга и стратегического развитияЛилия Сидорова Мария Баженова Музыкальная частьОрганизационный отделОтдел кадровАнна Корчагина Отдел по правовой работеЕвгений Зубов Надежда Мотовилова Финансово-экономическое управлениеИрина Ерина Елена Гусева Административно-хозяйственный отделМарина Щипакова Татьяна Елисеева Сергей Суханов Людмила Бродская ЗдравпунктТатьяна Филиппова | КонтрабасОльга Фукс, Exclusive, № 2, 05.2014 Драматург, писатель, музыкант и затворник Патрик Зюскинд написал свой «Контрабас» для радио. Но вот уже более 30 лет драматические актеры не оставляют желания воплотить на сцене этот монолог одинокого музыканта — гения в восприятии красоты, но ремесленника в искусстве. В нем есть все или почти все: трагедия маленького человека, неразделенная любовь, разговоры о музыке, которую он потрясающе чувствует, — от благоговейного преклонения перед ней до баек из жизни композиторов, которых этот человек рассматривает через весьма необычную призму: а каков вклад этого композитора в искусство контрабаса?
Несколько лет назад в польской Торуни прошел даже международный фестиваль, посвященный только этому тексту. Наш «Контрабас» (тогда его играл Константин Райкин в спектакле Елены Невежиной) туда не поехал по очень простой причине: все театральные братья по «Контрабасу» играют эту пьесу в камерном пространстве малой сцены, а Райкин играл на тысячный зал и втискивать свой спектакль в прокрустово ложе камерного пространства не собирался. Хотя реквизит его спектакля был минимален и вписался бы в любое пространство — несколько ящиков из-под пива, пивные бутылки да его величество контрабас. А вокруг музыка и космос.
На «Контрабас» заглядывались и Евгений Миронов с Кириллом Серебренниковым, и Константин Хабенский. Последний довел свою мечту до воплощения вместе с молодым режиссером Глебом Черепановым, который весьма удачно дебютировал на сцене МХТ с «Удивительным приключением кролика Эдварда», сделанного с детским задором, изобретательной мастеровитостью и недетской печалью. Они тоже предпочли большую сцену, да еще и сочинили целую пространственную и звуковую партитуру: герой Хабенского практически не остается один на один с текстом, музыкой и публикой.
В обитое полосатыми матрасами пространство, как в преисподнюю, сваливается закутанный человечек с неподъемным футляром, который предназначен для какого-то инструментального «акселерата». К футляру приделана горка, по которой человечек неуклюже скатывается в свое жилище, путаясь в пальто и фалдах непомерно длинного фрака, явно с чужого плеча. Как и предполагалось, нормального контрабаса в футляре нет, зато есть еще один матрас, молоток, пивные бутылки. Человечек старается поскорее заколотить дверь последним матрасом, торопится, бьет себя по пальцу (рабочему инструменту!), лелеет ушибленный палец, с яростью отправляет «провинившийся» молоток в мусоропровод, ставит пластинку, запутывается в пальто, не успевая вытащить голову к любимому мотиву и дирижируя с застрявшей головой…
Убежище сумасшедшего точно ведет с ним диалог. Контрабасист давно надрессировал его так, что любой предмет готов отвечать звуками на зов своего хозяина. Он играет на бутылках, перекладинах в спинке стула, ежике для унитаза. В качестве «успокоительного» хватается за музыкальную шкатулку, накручивая ручку от presto к largo. Порой он даже ставит пластинки, которые развешаны на стене огромного шкафа, но пластинки заедает на самых любимых местах. Музыка, гармония не дается этому повелителю звуков. Музыка звучит в его душе, но в реальности откликается скрежетом и стуком. Даже контрабас вместо положенных ему мужественно глухих звуков издает какой-то жалобный скрежет — его обладатель водит по струнам шарфом. Но, признаться, даже в этот момент интуиция еще не подсказывает, какой финал задумали актер и режиссер.
А забитая матрасами конура между тем вовсе не гарантирует защиты. С грохотом вываливается мусор от живущей выше соседки, уставшей от звуков контрабаса; распахивается дверца огромного шкафа, откуда веет мусорный ветер. Но когда контрабасист распахивает окно, чтобы показать, как шумна его улица, за ним царит зловещая тишина и чернота. Обитая матрасами обитель оборачивается мороком и наваждением. А когда контрабасист стреляет из пистолетика, воображая, как застрелит его охранник в театре за дерзкий крик посреди спектакля, матрасы с лампами и вовсе обрушиваются, превратив жилище музыкального отшельника в зияющий хаос. Контрабасист, кажется, этого даже не замечает, но от игрушечного выстрела в его мозгу что-то окончательно замыкается, и перед нами предстает безумец.
Константин Хабенский, у которого преступно давно не было премьер в театре, решительно расправляется с имиджем романтического героя. Все свое мастерство он вкладывает в едкий образ абсолютного неудачника, который «дошел до самой сути» в науке несчастья. Любовь и музыка, которой он верно служит, перебродили и скисли в его душе, отравили и ослепили ее. Хабенский показал механизм рождения маньяка, потерявшего всякую связь с реальностью (толь¬ко вряд ли Патрик Зюскинд писал именно об этом). Собираясь на вечерний концерт, контрабасист проделывает было обратный путь наверх, но неожиданно застревает в дверях и приковывает себя наручниками к футляру-гиганту. А затем и вовсе обнаруживает «скелет в шкафу» — труп юной Сары в холодильнике. Так, маленький человек с большими страстями становится своеобразным младшим братом Питера Гренуя — главного героя самого знаменитого романа Зюскинда «Парфюмер».
Но режиссер и актер не захотели оставлять публику с финалом триллера и подарили еще один финал — театральный: точно музыканту, прикованному наручниками к контрабасу и к трупу убитой, явилось сладкое видение, в котором он на¬конец познакомился с Сарой и даже нашел музыку, которую они могут исполнять вместе, сопрано и контрабас. На абсолютно пустой сцене, «когда опера становится Вселенной», деревянный голосок куколки-сопрано (Ольга Воронина) и робкий бас туттиста (Константин Хабенский специально освоил контрабас для этой сцены) исполняют арию Генделя Lascia ch'io pianga. Но ее величество Музыка так и не дается им в руки.
Статья опубликована в журнале http://exclusive-magazine.ru/Пресса Два по 125, Эсфирь Штейнбок, Коммерсантъ, 21.10.2023 Контрабас, Ольга Фукс, Exclusive, № 2, 05.2014 Петушиные бои, Кристина Матвиенко, Петербургский театральный журнал, № 43, 2006 | |
