Художественное руководство и дирекцияРуслан Кулухов Ляйсан Мишарина Артемий Харлашко Евгений Зубов Вячеслав Авдеев Наталья Перегудова Алексей Чирков Константин Шихалев Екатерина Капустина Творческая частьМедиацентрАнастасия Казьмина Дарья Зиновьева Александра Машукова Татьяна Казакова Наталья Бойко Олег Черноус Алексей Шемятовский Репертуарная частьНаталья Беднова Олеся Сурина Виктория Иванова Наталья Марукова Людмила Калеушева Алёна Соколова Служба главного администратораСветлана Бугаева Анна Исупова Илья Колязин Дмитрий Ежаков Дмитрий Прокофьев Отдел проектной и гастрольной деятельностиАнастасия Абрамова Инна Сачкова Отдел маркетинга и стратегического развитияЛилия Сидорова Мария Баженова Музыкальная частьОрганизационный отделОтдел кадровАнна Корчагина Отдел по правовой работеЕвгений Зубов Надежда Мотовилова Финансово-экономическое управлениеИрина Ерина Елена Гусева Административно-хозяйственный отделМарина Щипакова Татьяна Елисеева Сергей Суханов Людмила Бродская ЗдравпунктТатьяна Филиппова | Гамлет-бандОльга Егошина, Новые Известия, 15.12.2005 Питерский режиссер Юрий Бутусов, прописавшийся последние несколько лет в Москве, собрал команду, с которой вместе начинал. Пригласил художника Александра Шишкина, давно обосновавшихся в МХТ Константина Хабенского и Михаила Пореченкова, выписал из Петербурга Михаила Трухина. И своей постановкой «Гамлета» резко поднял профессиональную планку московской сцены.
Сцена МХТ, кажется, давно не переживала такого мощного выплеска художественной энергии, она точно встряхнулась и с радостью обнаружила таящиеся возможности. Движение разнообразных занавесов — прозрачного, кружевного, черных занавесей-парусов — создает подвижное, пульсирующее пространство, то убегающее куда-то в глубь, то распахивающееся вширь, то сужающееся до полоски авансцены. Александр Шишкин увеличил зеркало сцены еще и подсвеченным экраном, открывающим прозрачную дверь в другой мир. На его то желтом, то голубом фоне персонажи трагедии вдруг превращаются в силуэты самих себя. Красота сценической картинки действует гипнотически. Но это не главная составляющая концептуального сценографического решения Шишкина.
Натянутые поперек сцены стальные тросы ослабли, болтаются. Они похожи и на колючую проволоку, сквозь которую продирается призрак. Похожи и на провисшие струны гигантской мировой гитары. Мир расшатался. Предметы потеряли плотность. Над сценой висит веревочный контур лодки. Причудливые, то и дело падающие стулья кажутся лишь тенью стульев, их контуром.
И в этом «расшатанном» мире нужно вновь завести ослабевшие пружины интриги, вычертить движение авторской мысли. Юрий Бутусов ощущает свой спектакль частью длинной вереницы прочтений. В мхатовской постановке масса летучих отсылок к «Гамлетам» Любимова, Някрошюса, Стуруа, Тарковского. Спектакль существует в культурном поле и ощущает себя частью традиции.
Так, воспользовавшись преданием о том, что во времена Шекспира актеры играли по нескольку ролей, Бутусов дал своим актерам возможность примерить костюмы и судьбу разных персонажей. Гильденстерн (Алексей Агапов) и Розенкранц (Олег Тополянский) выходят могильщиками в сцене кладбища. Актер Сергей Сосновский, играющий дух отца, появляется в роли странствующего актера. А Гамлет (Михаил Трухин), Клавдий (Константин Хабенский), Полоний (Михаил Пореченков) практически не сходят со сцены (в Прологе, Сценах вне разряда и Непредвиденных сочинениях заняты они же, ласково предупреждает программка). Спортивным языком выражаясь, они стали форвардами мхатовской постановки, остальным досталось амплуа «подающих» мячи и реплики. Сыгранность великолепной тройки (вот уж чувствуют друг друга затылком), их чувство локтя и целого определили ритм мхатовского «Гамлета» в духе джазовой импровизации. Своеобразной квинтэссенцией стиля постановки стала сцена джаз-банда, когда музыканты, кто во что горазд, играют на палке-трости, на сучковатой дубине и на поставленной стоймя скамейке.
Бережно (иногда даже с излишним почтением) относясь к тексту Барда, Юрий Бутусов сделал единственную крупную купюру в «Гамлете», полностью вычеркнув Горацио, передав его функции Полонию и Клавдию. Эта троица задирает друг друга почти по-школьнически (режиссер дал актерам массу милых примочек, которые в ходу между бывшими одноклассниками: тыкнуть в живот, покидаться попавшим под руку предметом, опрокинуть на голову ведро и т.д.). Они цепляются друг к другу, задирают друг друга и не могут друг без друга жить. Уговаривая Гамлета остаться в Дании, не ездить в Виттенберг, Клавдий падает перед ним на колени. И на этот жест, а вовсе не на просьбу немолодой усталой Гертруды (Марина Голуб) откликается Гамлет. Хамоватая жизнерадостностиь великолепного Полония перекликается с пластичной изменчивостью Клавдия, а «хамелеонство» Короля дает фон для гамлетовской упертости на одной любимой мысли.
Режиссерский рисунок Юрия Бутусова в этой постановке прихотлив и подробен. Спектакль хочется описывать шаг за шагом. И как, беседуя с Гамлетом, Полоний чистит ножом сверток, напоминающий рыбу («Вы рыбный торговец?» — поинтересуется Гамлет), а потом вспарывает ее ножом, и вдруг из нее брызгает фонтанчик воды. И как безумная Офелия (Ольга Литвинова) отрывает лоскутки от платья, раздавая цветы: вот рута, розмарин? И как толкает и ворочает железный стол Гамлет, читая «Быть или не быть», и физическое усилие дает ощущение тяжелых поворотов мысли принца. И блистательная сцена «Мышеловки», где странствующие актеры укладываются в супружескую кровать, а Гамлет лично пускает театральный дым и читает текст за убийцу. Придумок много, и, пожалуй, не стоит искать разгадку каждому режиссерскому ребусу. Зачем вдруг появляются две Офелии и куда они исчезают? Почему та или иная сцена проигрывается несколько раз (возвращаясь то ли как воспоминание, то ли как предвидение). Приятнее и продуктивнее расслабиться и получать удовольствие от богатства фантазии и обилия находок.
Идя по тексту классической пьесы, откликаясь на мельчайшие нюансы ее подначек, Бутусов строит каждую сцену как замкнутый в себе фрагмент. И именно поэтому головокружительная мозаика кусочков не складывается в единство. И можно предположить, что, давая своим зрителям предельную свободу прочтений, Бутусов вовсе и не ставил задачей прочерчивание цельной линии трактовки. Спектакль объединяет не столько энергия общей мысли, сколько единство настроения и ритма. Как джазовые вариации вдруг открывают в классической теме новые возможности, так Юрий Бутусов открыл новые возможности знакомой сцены.Пресса Два по 125, Эсфирь Штейнбок, Коммерсантъ, 21.10.2023 Контрабас, Ольга Фукс, Exclusive, № 2, 05.2014 Петушиные бои, Кристина Матвиенко, Петербургский театральный журнал, № 43, 2006 | |
