Ольга Владимировна Гзовская

(10.10.1883, Москва — 2.7.1962, Москва)

Актриса. Родилась в семье чиновника. Окончила Московское театральное училище по классу А. П. Ленского в 1905 г. и была зачислена в Малый театр, где сразу заняла особое положение. Играла в современных переводных пьесах (Зудерман, Дрейер, Мейер-Форстер) и в шекспировских постановках (Ариэль в “Буре”, 1905, Беатриче, Дездемона). Увлекшись учением Станиславского, с сентября 1908 г. ушла из Малого театра, намереваясь перейти в МХТ. Увлечение было взаимным: Станиславский верил не только в дарование Гзовской, но и в ее готовность разделить с ним его поиски. Однако по этическим мотивам МХТ не счел возможным принять ее, найдя недостаточно корректным ее поведение по отношению к Ленскому. Неясность ее положения и столкновение с Германовой во время ее занятий в театре спровоцировали тяжелое объяснение между основателями МХТ. (Позднее острота вопроса о приходе Гзовской усугубилась тем, что на решающую административную должность желал перейти из Малого театра ее муж, В. А. Нелидов; к тому же жалованье, назначенное Гзовской, было весьма высоким не только по сравнению с тем, что получали ее сверстницы — ученицы МХТ Коонен, Барановская, Коренева, но и по сравнению с жалованьем Савицкой и Книппер. Единственная из молодых и вновь поступивших, она не прошла через участие в народных сценах, через вводы и пр.) Сезон 1908/09 г. Гзовская провела гастролируя; с мая на два сезона вернулась в Малый театр, где сыграла Клеопатру в пьесе Шоу, Мейбл в “Идеальном муже” Уайльда, Керубино в “Свадьбе Фигаро”, Путаницу в одноименной пьесе Ю. Беляева. С 1910 по 1917 г. — в Художественном театре. Снималась в кино с 1915 г.
Гзовская обладала всеми данными, чтобы быть любимицей: точеная фигурка, дикция, изощренная пробами мелодекламации, пластика, выработанная специальными занятиями и танцем; она владела секретом выхода на сцену “в образе”, сразу же занимая и радуя воображение. Тяготея к острой эстетике модерна, она обладала воспитанным вкусом и чувством меры, “темпераментом ума” (по слову П. А. Маркова). Она была в самом деле необходима в “коллекции” Художественного театра, где не хватало молодой актрисы с легким комедийным даром. Но первые роли, доставшиеся ей здесь (Катерина Ивановна в “Братьях Карамазовых”, Тина в “Miserere” Юшкевича, Офелия в постановке Крэга), верные по утонченному рисунку, не стали на новой для нее сцене триумфом. Полнее предстало счастливое дарование Гзовской в ролях Веры Либановой (“Где тонко, там и рвется”), Мирандолины (“Хозяйка гостиницы”), Туанет (“Мнимый больной”). Она показала себя мастером остроумной детали, лукавого поворота в дуэтах с Качаловым — Горским, со Станиславским — Кавалером и Арганом. Станиславский ввел ее на роль Софьи в “Горе от ума”; сыграла также Лауру в “Каменном госте” (вслед за Барановской), репетировала роль Изоры в невыпущенном спектакле “Роза и Крест” Блока, который был ею увлечен. Не осуществив намерений сотрудничать с Первой студией (хотела здесь играть Шоу), она, однако, не оставляла занятий “системой”. Ее решение уйти из МХТ оказалось нежданным: письмо к ней от 27 мая 1917 г. Станиславский начинал строкой из роли Несчастливцева: “Поколебалась!.. Что на земле незыблемо теперь!”. Сохранилось также письмо Немировича-Данченко, вместе с цветами посланное актрисе в день ее последнего спектакля.
В годы революции Гзовская играла попеременно в МХТ (на “разовых” — в срочно возобновленной в сезон 1919/20 г. “Хозяйке гостиницы”) и в Малом; преподавала “систему” в Оперной студии. В ноябре 1920 г. эмигрировала, не предупредив Станиславского и лишь оставив прощальное письмо; простив “измену”, К. С. снова приглашал ее на роль Мирандолины во время гастролей в США, но она отказалась. Вернулась в СССР в 1932 г.; работала в концертных организациях. С 1943 г. — в Ленинградском академическом театре им. Пушкина (роль старухи-нищей в “Кремлевских курантах” Погодина); с 1956 г. на пенсии. 
Ее воспоминания составили книгу “Пути и перепутья”, М. , 1976.

И. Соловьева