Имена | Правда хорошо, а счастье лучшеЕлена Ямпольская, «Новые известия», 7.12.2002 Театров в Москве много, но все они попадают в считанное количество классификаций. Есть театры очень хорошие, просто хорошие, плохие, очень плохие и, наконец, счастливые. Это те богоугодные заведения, куда давно не ступала нога активного журналиста, потому что хвалить их не за что, а ругать скучно. Для схватки требуется адекватный противник — сильный, воинственный. Такого не жаль задеть, такого не боишься обидеть — он сам, кого хочешь, обидит и заденет. Внимание критики, пусть даже явленное в негативных формах (злобный лай, тявканье из подворотни, фига в кармане), свидетельствует, что к театру либо к отдельному творцу относятся всерьез. Кто ж потянет на ринг немощного инвалида и начнет махать у него перед носом перчатками? Мы все-таки не звери, господа…Показали отец и сын Безруковы своего «Пушкина» в Ермоловском театре — назавтра центральная пресса зашлась дружным хохотом. А на обычную рядовую «ермоловскую» премьеру нормального журналиста калачом не заманишь. Хотя она, не сомневаюсь, по всем показателям «Пушкину» фору даст. В дни, когда выпускает новый спектакль Андрей Житинкин, пишущая братия берет «Малую Бронную» штурмом. Рвутся внутрь те, кто любит Житинкина, и особенно те, кто не любит, потому как это же сплошное удовольствие — раскритиковать, разгромить, разнести в пух и прах жизнерадостного кудрявого неваляшку. А он покачается-покачается под ударами, да и останется, целый и невредимый, при своем. Что толку тащиться на кулички, в Театр Армии, и, сидя бок о бок с рядовым наших доблестных Вооруженных сил, закидывать в блокнот саркастические тезисы? Славы не прибудет. А вот показать зубы Галине Волчек или Олегу Табакову —приятно. Чувство собственного достоинства прямо из ушей лезет: титану вызов бросаешь, значит, и сам нелилипут… Сия долгая увертюра призвана, во-первых, рассеять обиду, накопившуюся во многих московских труппах. Неоднократно приходилось выслушивать претензии: почему нас ругают, а ИХ не замечают? ОНИ гораздо хуже!.. Потому и не замечают, что хуже. Причем гораздо. У плохого есть та предельная планка, ниже которой уважающий себя критик просто не опускается. Во-вторых, длительный разбег есть просто-напросто собирание с духом, потому что сейчас мне предстоит обидеть давно уже никем не обижаемых счастливых людей. Аркадий Фридрихович Кац поставил в театре «У Никитских ворот» комедию Александра Николаевича Островского «На всякого мудреца довольно простоты». Художественный руководитель театра Марк Григорьевич Розовский смотрел премьеру из первого ряда. Ему понравилось. Публика пришла своя, знакомая, очень благодарная. Романсик ей пропели — аплодисменты; каблуками в плясовой погрохотали —овация; Городулин безбожно присепетывает, пришвиштывает и «зуззит» — народ со стульев от смеха валится. Идиллия да и только. Кому от этого вред? Решительно никому. Так, один маленький, но болезненный заусенчик — за искусство обидно. «Мудрец» — страшный спектакль. Не в том смысле, что там бичуются жутчайшие пороки и вскрываются невиданные доселе общественные язвы. Как раз с пороками и язвами все обстоит чрезвычайно скромно. Практически невинный молодой человек хочет сделать карьеру, соответствующую его природным задаткам, то есть, чтобы от него по способностям, а ему по труду. Насчет тайного дневника и явного лицемерия — это вообще не наше собачье дело. Письма подметные, конечно, рассылать не следует, но по нынешним ли временам карать столь мелкие грешки? Зачем понадобился еще один «Мудрец» и какая оригинальная мысль в нем заложена, мне лично понять не удалось. Но страшно другое: в самом центре столицы, в двух шагах от Арбата, на площадке, имеющей официальный государственный статус, играются спектакли глубоко периферийного и любительского значения. «Мудрец» плох равномерно, от начала до конца, однако местами он чудовищен, так что от пошлости и бездарности происходящего хоть валидол клади под язык. Актеры кривляются, придуриваются, вопят, глаза таращат, топочут яростно, словно их согнали в балаган на ярмарку, причем лет полтораста тому назад; будто не было пресловутого «века режиссерского театра», и не на кого в Москве посмотреть, и не у кого поучиться. Какое, милые, у вас тысячелетье на дворе? Приличнее всех выглядит, пожалуй, Глумов — Александр Масалов. Он даже смахивает лицом на Смоктуновского, особенно когда расплывается в широчайшей, «деточкинской» улыбке. Но, увы, молодая была уже не молода — это как раз про главного героя. Глумову здесь лет сорок пять, следовательно, Клеопатра Львовна, характеризующая его как «почти дитя», сошла с ума. Какая досада. Рекорд провинциальности — в худшем понимании этого слова, безусловно, принадлежит Мамаеву и Крутицкому. Орущего во весь объем легких генерала хочется отдать под трибунал, только бы посидеть чуток в тишине. Мамаев просто сыгран в стиле «Тамбов такого не видывал». Маша Турусина — высокая, тоненькая, нежная — радует глаз, пока не раскроет свой очаровательный ротик. Такие деревянные интонации простительны топ-модели, а не драматической актрисе. Шантажист Голутвин одарен чахоточным кашлем — режиссер явно ищет ему оправдание, подыгрывает против Глумова… Пасквиль на Егора Дмитриевича опубликован в одном из последних номеров «Финансовых Известий», что не оставляется без внимания залом. Удивленный шепоток ползет по рядам — все-таки первая (и единственная) современная деталь в пронафталиненном спектакле… Что касается финала, тут черт ногу сломит. Сначала Глумов разыгрывает из себя Чацкого, а вся мешпоха отвечает на его пафос хоровым «ха-ха-ха!». Долго отвечает, дружно, оглушительно, без тени сомнения. Потом вдруг, вне всякой психологической мотивации меняет гнев на милость, а Чацкий-Глумов расплывается оскалом чеширского кота. О, боги, боги, яду мне, яду!.. Собственно, театр Розовского ни в чем не виноват. Виноват текущий театральный сезон — настолько бедный, что премьеры приходится буквально соскребать по сусекам. Если бы не это форс-мажорное обстоятельство, жили бы у Никитских ворот по-прежнему счастливо. Часов не наблюдая. Пресса Я, бабушка, Илико и Илларион, Александр Вислов, «Афиша», 18.10.2005 Забытые лица кавказской национальности, Наталия Каминская, «Культура», 13.10.2005 Грузины запели по-русски, Татьяна Семашко, «Родная газета», 15.06.2005 Тарарабумбия, Лев Аннинский, «Культура», 19.08.2004 Чехов в банке, Ирина Леонидова, «Культура», 3.06.2004 Отец никогда не падает, Ирина Алпатова, «Культура», 15.04.2004 Жизнь цвета черного молока, Константин Щербаков, «Новое время», 5.01.2003 Станцуем польку-бабочку, Наталия Каминская, «Культура», 19.12.2002 Правда хорошо, а счастье лучше, Елена Ямпольская, «Новые известия», 7.12.2002 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
