Имена | Роман Козак: Спектакль — это строчка текста, окруженная жизньюИрина Тосунян, Литературная газета, 13.03.2002 Сведущие люди утверждают, что «разговорить по душам» режиссера Козака, автора одного из последних московских театральных хитов — спектакля «Академия смеха», трудно, но вполне возможно: если, конечно, ты сидишь у него дома, рядом бегает его маленький сынишка, а где-то в комнатах мелькает любимая жена Алла Сигалова. Вот тогда он, может быть, и расслабится.Этому интервью не повезло. Разговор шел хмурым воскресным утром в офисе, то есть в рабочем кабинете художественного руководителя Театра имени А. С. Пушкина, коим Роман Ефимович является уже более десяти с лишним месяцев. Козак был «застегнут на все пуговицы», корректен, исчерпывающе деловит и не велеречив. — Да, окончил актерско-режиссерский курс МХАТа (курс Олега Ефремова), какое-то время работал у Ефремова же актером. И Моцарта играл в «Амадее», и Треплева в «Чайке»? Будучи еще студентом, работал в театре-студии «Человек» актером, там же поставил спектакль «Чинзано» по пьесе Л. Петрушевской. Это был первый режиссерский успех. В 1990 году организовал «Пятую Студию МХАТ», а в 1991-м на сезон взял на себя руководство Театром им. К. С. Станиславского — посмотреть, что могу, что не могу, но понял: рановато. То есть в данном случае это был как бы уход добровольный. Пять лет много и активно работал за рубежом. И вновь Ефремов позвал к себе уже в качестве режиссера. А потом он умер, и я решил из этого театра уйти. Кстати подоспело и предложение возглавить Театр Пушкина. Я подумал и согласился. — Вы ушли, потому что во МХАТ пришел новый художественный руководитель или… — И то, и другое. Хотя с Табаковым у нас замечательные человеческие и партнерские отношения. Но у него своя команда, свой взгляд на вещи. Понятно, что новый человек должен прийти с чем-то новым. А я из людей, скажем так, не напрашивающихся. Хотя? если бы Ефремов был жив, я бы во МХАТе остался. — В Театре им. А. С. Пушкина вы - художественный руководитель, а не просто главный режиссер, то есть обладаете более широкими полномочиями. Можете сказать, что этот весьма непростой театр уже стал для вас «театром-домом» и вы ощущаете себя на своем месте? Насколько я могу судить, этот вопрос для вас не лишен смысла? — По крайней мере фактора раздражающего, мешающего так чувствовать, я не ощущаю. Есть рутинная работа, не видимая никому, кроме тех, кто занят этой самой работой. А вот «театр-дом»? Пока что это театр, который я хочу сделать домом. Хотя о каких-то результатах говорить могу. К филиалу театра в Сытинском переулке уже можно применить слово «реанимирован». То есть это пространство в Москве уже знают за счет спектакля «Академия смеха», билеты на этот спектакль распроданы на два месяца вперед. Это хорошо. И потом, данное сценическое пространство я объявил пространством экспериментов, и оно свою нагрузку выполняет. Владимир Агеев поставил «Антигону» Ж. Ануя. Кирилл Серебренников заканчивает постановку последней пьесы Марка Равенхилла… Молодой режиссер Юрий Урнов будет ставить спектакль по пьесе Марка Курочкина, сделавшего инсценировку рассказа Сигизмунда Кржижановского, писателя, известного в двадцатые — тридцатые годы. Действие спектакля будет происходить в женском зрачке. — «Откровенные полароидные снимки» Равенхилла обещают стать одним из театральных «скандалов» сезона? — Посмотрим, я этого не исключаю. Вообще хорошее искусство — всегда скандал. — А модный режиссер, пришедший во власть? Ведь как ни крути, а в немалой степени вам приходится быть чиновником и дирижировать маленьким государством-театром. Что это за ощущение для режиссера, считавшего себя свободным художником, да к тому же неплохого актера? — Прежде всего это умение стратегически мыслить в пространстве и во времени — распространять себя, как бы отделять семена от плевел, важное от неважного. Или, как учили меня мои учителя, «держать внутреннюю перспективу». Чувствую ли я свою власть? Конечно, чувствую, от меня очень многое зависит: и люди, и их судьбы, и основной продукт театра, который ежевечерне выходит на публику. — Как собираетесь наладить жизнь внутри этого немаленького театрального сообщества, чтобы привести ваш театр к консенсусу, которого нет в нашей обыденной жизни? — Собираюсь вести себя естественно. Естественно реагировать на события, но в то же время подчинить все одной задаче. Не обязательно, чтобы все ее знали, эту задачу, не обязательно, чтобы все были ею одухотворены. Но обязательно, чтобы все подразделения театра на нее работали. При умелом сотрудничестве технической, административной и творческой групп коллектива? — То есть ваше кресло вам впору, не жмет? — Тем более не жмет, что я долго в нем не сижу. Основная моя работа в репетиционном зале, а между репетициями я решаю всякие текущие дела. Нормально. В организме у меня ничего не поменялось. — Когда вы говорите, что у вас задачи стратегические, насколько вдаль эта стратегия простирается? — Я спланировал полтора театральных сезона и сейчас весь театр подчиняю этой жизни, уже макеты на три спектакля вперед сданы, уже техническая часть озабочена чертежами, уже идет раскрутка будущих спектаклей. — Когда выбираете для постановки ту или иную пьесу, какая идея движет вами, что хотите донести зрителю? — Идея очень простая, никаких умничаний вы от меня не услышите: организовать культурное событие. Сейчас все в погоне за событиями — чтоб лом стоял, — время-то коммерческое, деньги нужно вышибать и т.д. Но я настаиваю на первом слове: культурное событие, чтобы происходящее здесь было предметом культуры, иногда даже в ущерб массовости. Я осознаю идеализм своей позиции. — О вас говорят, что вы режиссер сорокалетний, но не чуждый новаторства. А что такое для вас новаторство? — Я никогда в жизни не искал и не делал что-то необыкновенное, такое, чтобы приобрести имидж новатора. Просто меня очень не удовлетворяло и до сих пор не удовлетворяет состояние дел в актерской и режиссерской профессии, вообще состояние дел в театре. Я имею в виду саму профессию, сами корни. Настоящая школа, разнообразная школа «убивается» на каком-то отрезке от школы к театру. И кажется, что причины коренятся уже в самом следовании профессии. Эта проблема волновала меня всегда: отчего играют плохо, отчего ставят плохо, почему мало хороших художников, сценографов, почему мало талантливых произведений? Наверное, в этом и есть мотор художника, мотор творчества. Поэтому новаторство мое связано с моим традиционализмом. Чего уж такого новаторского было в «Чинзано»? Я просто услышал за текстом такое настроение, такую энергетику и трех парней, которые все это умели передать. И, требовательно относясь к каждой строчке текста, мы стали окружать его жизнью. Я себя не считаю новатором, наоборот? — А кого считаете? — Для меня маяк — это Толя Васильев. Анатолий Александрович. Я провел с ним много времени, два года был актером в его так и не вышедших работах и вирусом режиссуры обязан ему. Он все время идет впереди. Небезошибочно. Но пробивается. А вот новаторов в кавычках — пруд пруди, но это все дилетанты и графоманы, я очень осторожно к ним отношусь. — А такую классическую пьесу, как «Ромео и Джульетта», вы считаете, можно ставить как авангадную? — В спектакле, который я сейчас репетирую, не будет костюмов эпохи Возрождения, не будет кирас, шпаг, рапир, шлемов. Будут другие костюмы, будут другие люди — современные. Но и автоматов Калашникова тоже не будет. — И текст останется неизменным? — Абсолютно. Ни строчки не изъято. Кстати, это премьера нового и, по-моему, замечательного перевода. Я же хочу рассказать просто историю, которая в этой пьесе заложена. На самом деле просто рассказать историю — непросто. Разучились мы рассказывать истории. Может быть, в этом тоже есть авангардизм, как вы говорите. Я хочу рассказать историю о том, как дети не успели пожить. Вот и все. Эта история могла произойти и вчера, может случиться и сегодня. — А почему решили ставить именно «Ромео и Джульетту»? — Здесь все сошлось. Сошлись мои стратегические воззрения на то, с чего мы с вами начали разговор. До сих пор в Театре Пушкина выходили не мои спектакли, а те, что были заявлены и запланированы до моего прихода. И у меня было время осмотреться и понять, как быть дальше. Для меня важен молодой спектакль, без звезд. То есть я бы так сформулировал: задача, наоборот, рождения звезд. Если в филиале театра в спектакле «Академия смеха» известные и опытные актеры — Андрей Панин и Николай Фоменко — сами скрутили ситуацию, в новом спектакле задача прямо противоположная: показать молодую энергию, молодой спектакль? А поскольку пьеса в каком-то смысле о детях, на заглавные роли приглашены молодые люди, студенты третьего курса школы-студии МХАТ им. А. П. Чехова, которые только должны открыться. Это для меня принципиально. И, соединяя их со средним поколением театра, вернее, молодым поколением, поскольку маме Джульетты у Шекспира 27 лет, я хотел бы максимально приблизиться к тому, что просит автор. Мне бы очень хотелось влить в театр «свежую кровь». И, конечно, хотелось бы, чтобы звезды рождались. — А тем, чтобы занять в будущих спектаклях всю труппу театра, вы озабочены? — Безусловно. Будут заняты все, кто хочет и может играть. — Что для вас понятие «режиссерский театр»? — Двадцатый век определил в театре диктат режиссуры. Константин Сергеевич и Владимир Иванович рождению этой профессии очень поспособствовали. И теперь, конечно же, именно режиссер определяет стиль и поведение актеров на сцене. Я отношусь к этому как к данности. Но! С другой стороны, меня здесь многое не устраивает, поскольку самый главный передатчик искусства все же актер: именно он входит в ежесекундный контакт с публикой. И я считаю, что в каком-то смысле режиссерский театр актерское искусство убил. Как все это гармонизировать, как сделать, чтобы творцами спектакля были все три составляющие этого акта — режиссер, актер и публика? Чтобы они были творцами секунды (театр — самое живое, самое уникальное и самое последнее искусство: уникальное оно потому, что происходит сиюсекундно и сейчас, последнее, ибо после себя ничего не оставляет, кроме воспоминаний об этой секунде)? — В вас борются актер и режиссер, когда вы ставите спектакль? — Нет, не борются, наоборот, один другому что-то подсказывает, один другого учит. — В течение сравнительно небольшого отрезка времени ряд столичных театров обрел новых руководителей. И все они приблизительно одного с вами возраста, все из «поколения сорокалетних». — Я вообще к подобным «поколенческим» разговорам отношусь весьма иронично. А что касается смены руководства в театрах — это естественный процесс, естественное течение жизни. Ничего уникального. Просто возраст, когда начинает реализовываться накопленный опыт. Другое дело, что сегодня театры не возникают. Сегодня театры — получают. Время такое, когда театры — дают. А было поколение, которое театры рождало: «Современник», скажем, или Таганку? Я сторонник индивидуального подхода и не чувствую себя частицей поколения, я себя чувствую 44-летним человеком, который сегодня ставит спектакли и все делает для того, чтобы 22 марта один из них — «Ромео и Джульетта» — получился. Пресса Роман Козак и его театр для людей, Александра Машукова, Медиацентр МХТ, 29.06.2022 «Без тебя скучно!», Мила Денёва, Комсомольская правда, 9.06.2015 Выходит в свет книга о Романе Козаке, Театрал, 26.05.2015 Сегодня исполняется 55 лет со дня рождения Романа Козака, видеосюжет телеканала «Культура», 29.06.2012 Памяти Романа Козака. Программа «Наблюдатель», телеканал «Культура», 28.06.2012 «Она уникальный слухач и нюхач в профессии», Глеб Ситковский, Газета, 17.09.2007 Алла Сигалова: «Я многих раздражаю. И это замечательно», Мария Пескова, Профиль, 16.04.2007 Игорь Бочкин: Хочу, чтобы режиссер меня любил, Ольга Фукс, Вечерняя Москва, 16.02.2007 Дважды два будет четыре, Наталия Каминская, Культура, 3.03.2005 Душа на просвет, Ольга Фукс, Вечерняя Москва, 2.03.2005 Враг, который не сдается, Марина Давыдова, Известия, 1.03.2005 Не на жизнь, а на смерть, Итоги, 1.03.2005 Парфюмер, Елена Ямпольская, Русский курьер, 27.02.2005 Худруки показали актерский мастер-класс, Роман Должанский, Коммерсант, 26.02.2005 Матрица: перезагрузка, Алена Карась, Российская газета, 26.02.2005 Вражья сила, Дина Годер, Газета.RU, 25.02.2005 Две головы лучше, Олег Зинцов, Ведомости, 25.02.2005 На лыжах по асфальту, Время новостей, 25.02.2005 Что случилось в аэропорту., Глеб Ситковский, Газета «Газета», 25.02.2005 Игра режиссеров, Коммерсант, 18.02.2005 Джан Театр: Театр им. А. С. Пушкина, Ваш досуг, 17.02.2005 «Джан», Павел Подкладов, НИГ Культура, 8.02.2005 Мрак народа, Олег Зинцов, Русский курьер, 1.02.2005 Четыре причины, Александр Соколянский, Ведомости, 1.02.2005 И ПЛАТОНОВ УЗОРНЫЙ ДО БРОВЕЙ, Новая газета, 31.01.2005 Алла Сигалова станцевала верблюда, Марина Шимадина, Коммерсантъ, 29.01.2005 Станцевать Платонова, 27.01.2005 «Действующие лица», Марина Багдасарян, Радио Культура, 19.01.2005 «Меня бесит театр, нацеленный на приятное времяпрепровождение», Газета «Газета», 11.01.2005 «Невинный при всей своей массе человек очень тонкий», Ольга Романцова, Газета, 29.11.2004 Тяни-толкай с лицами Константина Райкина и Романа Козака, Григорий Заславский, НГ, 28.02.2004 Черный принц, черный, черный…, Марина Давыдова, Время Новостей № 201, 30.10.2002 Любовь должна быть с кулаками, Елена Ямпольская, Новые известия, 29.10.2002 Слегка абсурдный вымысел, Роман Должанский, Коммерсант, 29.10.2002 В Театре Пушкина открыли дело писателей, Олег Зинцов, Ведомости, 28.10.2002 Эрос без Танатоса, Ирина Корнеева, Время МН, 26.10.2002 Страдания пожилого Вертера, Алексей Филиппов, Известия, 26.10.2002 ОН ПОСТОЯННО НАЧИНАЛ ЖИЗНЬ ЗАНОВО, Ирина Тосунян, Литературная газета, 1.10.2002 О месте трагедии, Григорий Заславский, Русский журнал, 29.03.2002 Дискотека в доме Капулетти, Елена Дьякова, Новая газета, 28.03.2002 Любовники смерти, Ирина Алпатова, Культура, 28.03.2002 Любовь в кислотный дождь, Алена Карась, Российская газета, 27.03.2002 Нет повести счастливее на свете…, Елена Ямпольская, Новые известия, 26.03.2002 Из жизни тинейджеров, Алексей Филиппов, Известия, 25.03.2002 Монах и два тинейджера, Артур Соломонов, Газета, 25.03.2002 Любовь где попало, Роман Должанский, Коммерсант, 25.03.2002 Расколдованная сцена, Марина Давыдова, Время новостей, 25.03.2002 В первом чтении, Олег Зинцов, Ведомости, 25.03.2002 Роман Козак о Шекспире В и витамине Т, Павел Подкладов, Ваш досуг, 18.03.2002 Роман Козак: Спектакль — это строчка текста, окруженная жизнью, Ирина Тосунян, Литературная газета, 13.03.2002 Культурный «хит», Итоги, 5.03.2002 Заметки о прошлогоднем снеге, Анатолий Смелянский, Московские новости, 17.01.2002 Роман Козак: «Настоящее искусство — всегда скандал», Алиса Никольская, Культура, 25.10.2001 Ай да цензор, ай да сукин-сан!, Ирина Алпатова, Культура, 24.10.2001 Весь мир — Художественный театр, Лариса Юсипова, Ведомости, 16.10.2001 Роман Козак: «Я чувствую себя частью пятна, которое выводят», Марина Давыдова, Время новостей, 15.10.2001 Академия клоунов, Алексей Филиппов, Известия, 15.10.2001 Удалось, Ольга Романцова, Время новостей, 15.10.2001 По ком каркает ворона, Роман Должанский, Коммерсант, 15.10.2001 К бараньим рогам отношусь иронично, Роман Должанский, Коммерсант, 13.10.2001 Роман Козак приглашает в театр Пушкина, Ирина Корнеева, Время МН, 27.09.2001 Роман Козак: « Меня останавливало ефремовское отчаяние», Алексей Филиппов, Известия, 15.08.2001 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
