Для молодого драматурга из Стерлитамака Владимира Жеребцова это сочинение — второе по счету на сцене Табакерки. Прошлогодний спектакль «Солдатики» в постановке дебютанта Дмитрия Петруня отличался странной, но очень притягательной чистотой интонации и, несмотря на экзотическое место действия — богом забытую воинскую часть — и по-детски трогательных героев, привлекал достоверностью происходящего. Теперь, вместе с «Потомком», получилась своеобразная дилогия с явно выраженной моралью и подзабытой ныне темой нравственного выбора. Режиссерски «Потомок» получился попроще «Солдатиков», что неудивительно, когда вместо одного режиссера обнаруживаешь, что над спектаклем трудилась группа товарищей в лице магистранта Центра Мейерхольда Искандера Сакаева, актера Андрея Смолякова и собственно Олега Табакова. Но благодаря артистам, обжившим и очеловечившим эту коротенькую историю, «Потомка» интересно смотреть.
Суть дела такова. Где-то далеко в глубинке обычный юноша Дима (студент Школы-студии МХТ Петр Кислов), легкий на подъем раздолбай и любитель, как большинство его сверстников, прожигать жизнь, забрел в местный краеведческий музей, в зал боевой славы, случайно замкнул электропроводку — и перенесся в сорок второй год, в окруженный немцами госпиталь. Где тут же оказался на мушке у контуженного бойца Юлая (Александр Скотников), ревностно соблюдающего воинский долг и пускающего в ход пулемет по поводу и без. Дабы не проститься с жизнью, юноше придется половину действия просидеть в углу и понаблюдать за происходящим, периодически встревая с рассказами о будущем. А увиденное заденет юношу всерьез. На его глазах героическая докторша Лидия Николаевна (Надежда Тимохина) будет спасать необходимые документы, а оказавшись смертельно раненной, покончит с собой, чтобы не усложнять жизнь остальным. А зверюга-капитан НКВД (Андрей Смоляков), который с легкостью отправляет солдат на смерть, за несколько минут до собственной гибели неожиданно сбросит маску и станет человеком. Тяжелый, мрачный голос, отдающий страшные приказы, вдруг озвучит простые слова, а в полумертвом взгляде исподлобья на доли секунды блеснет солнце. Кажется, что именно этот капитан способен сообщить «потомку» что-то важное, без чего остановится ход времени. Но это нашему юному современнику придется додумывать самостоятельно. И он, вернувшись в свое время, станет разговаривать другим языком и надолго замрет у экрана с черно-белыми кадрами военной хроники. Персонажи военного времени выглядят у Жеребцова приподнято-наивно, как в героических советских фильмах о войне или в мечтах романтика. Однако автор, кажется, не претендует на достоверность. Ему важнее, чтобы люди, им изображаемые, выглядели как в сказке. Взрослой сказке со страшными подробностями и хорошим концом.
