СОТВОРИ СЕБЕ КУМИРА. Олег Табаков о Дмитрии Журавлеве.
, 10.2006
У худрука МХТ им. А. П. Чехова н.а. СССР Олега Табакова, внушительный список творцов, которыми восхищался актер: от Анны Ахматовой до Василия Топоркова. Имена чтецов, мастеров художественного слова, отдельная страница воспоминаний мэтра МХТ.
Кумиров у меня не было, а вот круг людей, которые вызывали огромное уважение и тем, как жили, и тем, как творили, был.
Дмитрий Николаевич Журавлев — один из моих учителей. Он - практикующий артист, чтец, представлял собой выдающуюся во многих отношениях личность. Мы были его студентами. Он вел у нас художественное слово. Поражали его совершенный репертуар, интеллигентность, ум, доброта. Помню, как на экзамене по художественному чтению я читал из «Федерико» Проспера Мериме. Выучил наизусть из семнадцати страниц примерно страничек пять, которые прочел, а потом начал чесать импровизацию. Дмитрии Николаевич так умилился от моею чтения, что я чуть не заплакал. Мне стало стыдно.
Такая детская доверчивость — один из признаков величины таланта.
Для меня он совершенен в этом редкой профессии. Одновременно с ним жили, работали и другие мастера художественного слова. Но я не могу никого поставить рядом с ним. Правда, я никогда не слышал ни Владимира Яхонтова, ни основателя этого жанра Александра Закупщика. Журавлев — удивительный артист.
Актер Художественного театра Дмитрии Николаевич Орлов мощно читал па радио. Я был зрителем на двух спектаклях Художественного театра, где он играл. Видел его в чудовищной пьесе по повести Валентина Петровича Катаева «За власть Советов», советской абракадабре, где он играл в эпизоде человека по фамилии Моченых. В спектакле рассказывали о подпольных действиях жителей Одессы во время фашистской оккупации: о том, как они жили в катакомбах, убивали врагов. И вот в этом социалистическом сюрреализме возникала абсолютно живая и разрушающая все фигура Моченого. Я уж и не помню, кто ставил, по органика этого актера поражала. Кот кошка так по сцепе проходит. Как после этого играть? Вслед за Орловым я прочел всего «Конька-Горбунка», «Василия Теркина». Орлова я, будучи ребенком, впервые услышал еще в Саратове. Он заронил во мне то зернышко, которое потом взросло, — любовь к художественному чтению.
А сам я попал на радио благодаря Николаю Владимировичу Литвинову, который взял меня, когда я был еще студентом. Помню, как трудно было пробиться в эту компанию. В нее входили Ростислав Плятт, Алексей Грибов, Геннадий Дудник, Евгений Весник, Анастасия Зуева. Кстати, кроме всего прочего платили на радио очень хорошие деньги. Я попал в этот избранный круг совсем мальчишкой, и мне предстояли испытания: не только быть достойным, а со временем стать с ними на равных, перенимая как их мастерство, так и их ужимки и прыжки. Они ведь умудрялись играть, а потом такую хохму зарядить, что поначалу любой бы растерялся. К примеру, у кого-нибудь из них кончается текст па страничке, а ты работаешь с ним в паре, а он, отчитав, сваливает за ширму. И в этом был шик. Не только в мастерском владении профессией, по и в хулиганстве, которое они себе позволяли. Такая свобода есть свидетельство следующего уровня владения профессией. Это нельзя назвать нелепым или возмутительным поведением, скорее ими демонстрировалось щегольство. Розыгрыш достигался средствами профессии, и против этого не попреть. Удивительные ходы иногда случались, удивительные настолько, что ты понимал: Господи, вот мне бы когда-нибудь так научиться!
Кроме того, есть и прозаический аспект работы на радио — актерский приработок. Если сложить все деньги, которые я заработал в своей актерской профессии, исключая период капитализма, когда нам стали платить европейцы, американцы, — самые большие я заработал на радио.
Ни в какое сравнение не шло с гонорарами па телевидении. Самая большая ставка па радио, если мне память не изменяет, равнялась 21 рублю за минуту, а заработная плата достигала 600, даже 1000 рублей. Это была очень серьезная и высокооплачиваемая работа. Но в данный сектор, так называемый золотой фонд, пускали далеко не всех.
Тогда вкладывали серьезные деньги, не без отдачи для государства и не без профита для самого радиоканала. Смотрите, как странно сейчас поступают. Сегодня па радио работают не всегда профессионалы. Нанимают людей, которым можно меньше заплатить. Это же абсурд. В результате исчезает ?традиция, преемственность. Исчезает культуртрегерская функция радио и телевидения.
Нашим людям предлагались образцы высокой поэзии, исполнительского искусства. Многократность повторения чех записей окупала все расходы. Увы, это — в прошлом.
