Имена

«Три сестры» Олега Ефремова

Анатолий Смелянский, энциклопедическое издание «Московский Художественный театр. 100 лет», 26.10.1998
Говорят, что каждый крупный писатель всю жизнь пишет одну и ту же книгу. Похоже, что каждый серьезный режиссер всю жизнь ставит один и тот же спектакль. В случае чеховского цикла Ефремова это утверждение не выглядит голословным. В новых “Трех сестрах” тридцатилетние усилия постановщика сложились в конце концов в некий общий театральный текст, разделенный на пять глав, но скрепленный излюбленными темами, образами и лейтмотивами, которые открывают нам не только драматурга, но и самый глубокий срез артистических волнений и устремлений режиссера. Такие строящие театр и людей театра соавторские отношения с Чеховым были заданы изначально.
“Три сестры” итожат одну из центральных тем чеховских композиций Ефремова. Условно ее можно обозначить как тему “дома и сада”.
В “Иванове” (1976) Ефремов и Боровский опустошили сцену: внутри было голо, ни прилечь, ни присесть, а дом становился загоном, в котором маялся чеховский интеллигент. Казалось, и это жилище, и этот сад, проросший в дом своими корявыми ветками, обречены: в них не было даже намека на человеческое тепло и возможность защиты.
В “Чайке” (1980) люди жили в доме без стен. Дом замещала движущаяся беседка (она же была и подмостками театра Кости Треплева). Голый скелет этого дома-театра венчал пространственную композицию, с этих разрушенных подмостков вновь звучал треплевский монолог. Став актрисой, то есть прикоснувшись к источнику страдания, Нина обрела свою веру. Этой же верой питался и спектакль “Дядя Ваня” (1985). В. Левенталь, развивая изобразительные мотивы “Чайки”, как бы тиражировал чеховский дом. На планшете сцены он был представлен в натуральном обличье. Составленный из двух громадных створок (Ефремов не терпит статики), дядиванин дом иногда со скрипом размыкался, разъезжался, разламывался, а потом вновь обретал непрочное единство. Но над этим реальным жилищем, в вышине на холме, жил своей жизнью другой дом или, если хотите, Идея Дома. Это было человеческое жилище, увиденное в далекой перспективе. В том доме, вписанном в левитановский пейзаж, казалось, всегда тепло, там вечно горит огонек, который виден отовсюду любому путнику.
В “Вишневом саде” (1989) В. Левенталь вновь раздваивал видение дома: имение Гаева было представлено и в натуральную величину, и в виде макета (на сей раз прямо на авансцене). Тут был и игрушечный дом, и сад, и даже маленькая церквушка, которой можно было полюбоваться. Стены большого дома иногда брались на просвет, аккомпанируя воспоминаниям героев, стены как бы открывали свое прошлое. Но эта игра теней не заладилась, единое пространство спектакля не сложилось, а сама пьеса вдруг отозвалась какой-то вековой усталостью. Нового звука из нее режиссер не извлек.
Через восемь лет, вернувшись к отдохнувшему от них Чехову, Ефремов и Левенталь поставили дом на вращающийся круг. Человеческое жилище тут одухотворено, оно дышит, поворачивается и даже меняет свой цвет и колорит, отвечая на зов обновленного пространства. На сей раз это парк или огромный сад, передающий основные краски умирающей и возрождающейся природы. “Времена года”, их движение — не внешнее, а именно внутреннее, световое и цветовое. Стены прозоровского дома окрашиваются белым цветом весны и багрянцем осени; они вбирают в себя темно-синий застылый цвет зимы и угарный, темно-красный свет вялого засушливого русского лета. Никогда еще с такой остротой Ефремов не ощущал слитность человеческой судьбы с круговоротом естественной жизни. Никогда еще в его искусстве не звучал так откровенно мотив усталости, расставания и ухода. Истерика трех сестер, их финальный тройной портрет в интерьере равнодушной природы, когда они цепляются друг за друга, а иное, властное движение разрывает и размыкает их союз — этот сквозной мотив, знакомый по прежним чеховским спектаклям Ефремова, обрел строгую форму и внутреннюю завершенность.
Пробиваясь к трагической простоте того, что называется “течением жизни”, Ефремов потратил много сил на преодоление чеховских штампов, сковавших не одно поколение мхатовских актеров. Он попытался разрушить “чеховщину”, живущую, можно сказать, в воздухе этой сцены так же, как в предвосхищениях публики. Он стремился преодолеть воловий ритм, играние “характеров”, имитацию активного или фиктивного общения чеховских людей, их подчеркнутой разъединенности. Он внутренне преодолел искус того “поэтического Чехова”, который был сотворен Немировичем-Данченко в предвоенных “Трех сестрах”, спектакле, который был сильнейшим переживанием его, Ефремова, театральной юности. Не то чтобы он вырубил березовую аллею или отказался от “тоски по лучшей жизни”. Он просто расслышал в пьесе Чехова иной диагноз. В спектакле нет учительской интонации, нет очевидной перспективы, никакого огонечка впереди. Вращение дома и сада замкнуто в круг, из которого никому не дано вырваться. Невозможно изменить “порядок действий”, но это не лишает нас ни мужества, ни понимания того, что жизнь есть короткий дар, который вот-вот отберут. Именно так — с жадностью к чуду жизни, которое “с час” — существуют в спектакле Маша (это была последняя роль трагически погибшей Е. Майоровой), Ирина (П. Медведева), Ольга (О. Барнет). Этой же невоплощенностью пронизывает свою роль В. Гвоздицкий (Тузенбах) — “беспечный и легкий как лист бумаги, …дунешь — улетит”. Да они все тут из какого-то крайне непрочного материала — будь то бравый полковник Вершинин (С. Любшин), жалкий и бесконечно трогательный учитель Кулыгин (А. Мягков), мямля Андрей (Д. Брусникин) или допивающий, добивающий свою нескладную жизнь доктор Чебутыкин (В. Невинный). Всех их бесконечно жаль, ни для кого, даже для Наташи (Н. Егорова) и Соленого (А. Жарков), у режиссера не нашлось ненависти или презрения. “Три сестры” как создание актерского ансамбля держатся на предельной объективности режиссера, граничащей с отчаянием.
Самый беспощадный спектакль чеховского цикла, “Три сестры”, как ни странно, и самый обнадеживающий спектакль. Ефремов начинает его эпизодом, не предусмотренным автором: сестры и офицеры из глубины сцены приближаются к дому, вероятно, возвращаются с кладбища (“отец умер ровно год назад”). Все оживлены, воодушевлены, Ирина что-то декламирует по-итальянски. День рождения и день поминовения сливаются в едином чувстве. Жизнь и смерть братаются, они нераздельны и неслиянны. “Жить хочется чертовски!” — эта интонация первого исполнителя Вершинина через век откликнулась в новой версии. Надежда, кажется, скрыта в самом движении по кругу, которое проведено с абсолютной последовательностью. Пройдет ведь не только весна и лето, но и эта зима, и эта осень, в которую убили барона. Вновь наступит май, и зацветет сад, который в финале спектакля полностью вытесняет и замещает чеховский дом. Он отъезжает в глубину, растворяется среди деревьев, в догорающем темном осеннем вечере. Звучит Скрябин, который перекрывает своим трагизмом и военный марш, и чебутыкинскую тарарабумбию, и молитвенные слова безнадежно одиноких женщин, становящихся такой же частью природы, как деревья или облака.
В новой версии “Трех сестер” спрессован жизненный опыт поколений, о возможном счастье которых герои Чехова столько рассуждают. Полнейшее несовпадение прогноза и реальности не побудило режиссера ни к жесткой иронии, ни к агрессивному напоказ отчаянию. Тут правит интонация со-страдания, со-переживания, направленная, скорее, на нас самих, чем в прошлое. Это почувствовали те, кто отозвался на мхатовский спектакль как на событие личной жизни. Едва ли не первой оказалась Людмила Петрушевская, которая выступила не то со статьей, не то с исповедью, в которой чеховские мотивы оркестрованы в духе той музыки, которую слышит автор “Московского хора”. Это она разглядела “свиные глазки” Наташи, насилующей безвольного мужа, это она увидела в истерике Ирины момент странной “подготовки”: “Так ушибленные дети, прежде чем завизжать, набирают воздуха”. Болью отозвались в современном авторе МХАТ некоторые классические тирады. “Как хорошо быть рабочим, который встает чуть свет и бьет на улице камни”, — вспоминает она и продолжает в строку: ”Ну и они в результате получили в руки кайло и тачку, при этом мерзлоту и кандалы, а спать ходили вместе на нары”. Входило ли такое восприятие в замысел режиссера? Не знаю. Но то, что спектакль спровоцировал именно такой отзыв, не случайно: всей своей человеческой и художественной природой Ефремов был нацелен на то, чтобы из Художественного театра, как сказал бы основатель театра, уносили с собой жизнь.
Перед тем как удалиться со своей бригадой в Царство Польское, полковник Вершинин привычно философствует. Обессмысленные сценической риторикой, его слова в контексте новых “Трех сестер” приобрели объясняющую силу. “Прежде человечество было занято войнами, заполняя все свое существование походами, набегами, победа¬ми, теперь же все это отжило, оставив после себя громадное пустое место, которое пока нечем заполнить”.
Вот в этом “громадном пустом месте”, которое нечем пока заполнить, мы и оказались. В этом пространстве и в этом времени существуют чеховские “Три сестры” на сцене Художественного театра 1997 года. В этой же точке существует и Художественный театр, подошедший к своему столетию. 
История завершила свой очередной круг.
Пресса
Вечера в Камергерском. Выпуск № 3, телеканал «Культура», 25.10.2023
В фондах музея МХАТ нашли забытые стихи Олега Ефремова, Светлана Хохрякова, Московский комсомолец, 4.10.2022
Олег Ефремов. Живой голос, Вадим Верник, Александра Машукова, Медиацентр МХТ, 1.10.2022
Игорь Александров. О пользе бесцеремонности, Нина Суслович, журнал «Камергерский, 3», № 2, 22.04.2021
Вперед к Станиславскому, Михаил Швыдкой, Российская газета, 21.07.2020
Олег Ефремов: На одном дыхании, Светлана Новикова-Ганелина, Story, 27.06.2020
Памяти Олега Ефремова: инфицировал других своей мечтой, Евгения Кузнецова, Московский комсомолец, 23.05.2020
О спектакле «Так победим!», Наталья Витвицкая, Медиацентр МХТ, 2.05.2020
В МХАТ состоится праздничный вечер по случаю 120-летия, видеосюжет телекомпании НТВ, 27.10.2018
Два Олега, Александр Попов, Театр, 14.09.2018
Как в МХТ отметили юбилей Олега Ефремова, Валерия Новокрещенова, Театрон, 3.11.2017
Фото с историей. МХАТ, 1987 год: комедия распада, Олег Перанов, Собеседник, 8.10.2017
«Конечно, это был гений. ..», Анна Тимина, Театрал, 3.10.2017
Непостижимый Олег Ефремов, Зоя Игумнова, Известия, 2.10.2017
Живой Ефремов, Дмитрий Брусникин, Известия, 1.10.2017
РАМТ поздравил своего патриарха, Елена Владимирова, Театрал, 13.12.2016
Олег Ефремов и театральная Москва, Григорий Заславский, Римма Кречетова, радио «Вести FM», 23.07.2016
Как Олег Ефремов делил МХАТ, Анжелика Пахомова, 7 дней, 4.02.2015
Театральный критик в заложниках у дворника МХАТа, Григорий Заславский, Независимая газета, 17.06.2014
Московскому Художественному театру — 115 лет, видеосюжет телеканала «Культура», 28.10.2013
Поэт, и раб, и гражданин, Марина Райкина, Московский комсомолец, 2.10.2012
Со дня рождения Олега Ефремова исполняется 85 лет, видеосюжет телеканала «ТВ-Центр», 1.10.2012
Вечер памяти Олега Ефремова, телеканал «Культура», 1.10.2012
Последняя осень патриарха, Марина Райкина, Московский комсомолец, 1.10.2012
Олег Ефремов жил театром, Григорий Заславский, радиостанция «Вести-FM», 1.10.2012
Сирано де Ефремов, Ирина Корнеева, Российская газета, 1.10.2012
85 лет со дня рождения Олега Ефремова, телеканал «Культура», 1.10.2012
Исполняется 85 лет со Дня Рождения Олега Ефремова, видеосюжет Первого канала, 1.10.2012
День памяти Олега Ефремова, видеосюжет телеканала «Россия-24», 1.10.2012
Мхатчики. Театр времён Олега Ефремова. Эпизод седьмой. «Аритмия», Анатолий Смелянский, телеканал «Культура», 26.09.2012
День памяти Олега Ефремова: «Я в ответе за всех!», Валентина Оберемко, Аргументы и факты, 26.09.2012
Мхатчики. Театр времён Олега Ефремова. Эпизод шестой. «Четвертая работа», Анатолий Смелянский, телеканал «Культура», 25.09.2012
Мхатчики. Театр времён Олега Ефремова. Эпизод пятый. «Не от мира сего», Анатолий Смелянский, телеканал «Культура», 24.09.2012
Мхатчики. Театр времён Олега Ефремова. Эпизод четвертый. «Мышеловка», Анатолий Смелянский, телеканал «Культура», 20.09.2012
Мхатчики. Театр времён Олега Ефремова. Эпизод второй. «Сборная страны», Анатолий Смелянский, телеканал «Культура», 18.09.2012
Мхатчики. Театр времён Олега Ефремова. Эпизод первый. «Нижнее фойе», Анатолий Смелянский, телеканал «Культура», 17.09.2012
Олег Табаков. В поисках радости. Театральная повесть в пяти вечерах, Анатолий Смелянский, телеканал «Культура», 13.08.2012
Демократическая тирания. Заметки о «ефремовском МХАТе», Вячеслав Долгачев, Петербургский театральный журнал, № 68, 1.02.2012
Крик над озером, Виктор Борзенко, Новые известия, 8.02.2011
В МХТ имени Чехова вспоминали Олега Ефремова, видеосюжет телеканала «Культура», 25.05.2010
Ефремов поселился у Станиславского, Мария Москвичева, Московский Комсомолец, 6.10.2007
Он говорил за всю среду, Анатолий Смелянский, Культура, 4.10.2007
Его жизнь была полна отваги, Лев Додин, Виктор Гвоздицкий, Культура, 4.10.2007
С Ефремова начался отсчёт нового театрального времени, Олег Табаков, Литературная газета, 3.10.2007
Его домом был театр, Любовь Лебедина, Труд, 2.10.2007
Звезда Олега Ефремова, Ольга Кучкина, Комсомольская правда, 1.10.2007
7 лет без Олега Ефремова, Ольга Фукс, Вечерняя Москва, 1.10.2007
Современник, Ирина Корнеева, Российская газета, 1.10.2007
Ностальгия по позапрошлому, Елена Ямпольская, Известия, 1.10.2007
Все дальше от настоящего Ефремова, Григорий Заславский, Независимая газета, 1.2007
Не наш современник, Марина Давыдова, Время Новостей, 1.10.2002
Освоение кумира, Роман Должанский, Коммерсантъ, 1.10.2002
Под знаком Весов, Анатолий Смелянский, Московские Новости, 1.10.2002
Александр Калягин о чеховских спектаклях и о мхатовской «Чайке» 1980 года, Александр Калягин, Из книги «Александр Калягин», 2002
Александр Калягин об отношениях с Олегом Ефремовым. Переписка, Александр Калягин, Из книги «Александр Калягин», 2002
«Чайка» опять полетела, Роман Должанский, Коммерсант, 25.10.2001
Погиб поэт, невольник чести, Валентина Львова, Комсомольская правда, 3.10.2001
Когда разгуляется — 2, Известия, 1.10.2001
И мы идем по кругу..., Анатолий Смелянский, Известия, 24.05.2001
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
«Три сестры» Олега Ефремова, Анатолий Смелянский, энциклопедическое издание «Московский Художественный театр. 100 лет», 26.10.1998
Если бы жить…, Вера Максимова, Независимая газета, 11.03.1997
Три ли сестры, Людмила Петрушевская, Коммерсантъ, 25.02.1997