Имена

Интерактивные песни западных славян

Наталия Каминская, Культура, 25.04.2002
Милорад Павич, культовый писатель текущего культурно-исторического момента, один из своих романов написал в форме кроссворда. Его пьеса «Вечность и еще один день», которую поставил во МХАТе им. А. П. Чехова режиссер В. Петров, знаменитый своими спектаклями в Омском драмтеатре, — тоже кроссворд, причем не из популярных, из продвинутых. Интрига лежит за пределами собственно драматургии. В нее втянуты зрители, которым предложено еще до начала спектакля опустить в урны некие бумажки для голосования. Голосуются версии спектакля, который спустя минуты предстоит увидеть. Версии две: мужская и женская. По первой, как выясняется только в процессе зрелища, нас ждет финал трагический. По второй — все закончится хорошо. Мне посчастливилось увидеть happy-end. Впрочем, весьма условный, как, вероятно, и unhappy-end. Ибо (возможно, как все возможно в этом нескладнейшем из миров) в основе сюжета лежит история любви. И, следовательно, тут либо «нет повести печальнее на свете», либо «они жили долго-долго и умерли в один день». Грешно было бы смеяться над сокровенным. Если бы не его величество постмодернизм, смеясь расстающийся с прошлым всего человечества.

Сам классик Милорад Павич в эти дни был в Москве, присутствовал на премьере, выходил кланяться публике. Весьма симпатичный, загорелый и седой постмодернист. Мудрый хулиган со стажем. Сочинитель новых песен западных славян, в которых леденящие кровь сюжеты с мертвецами и гомункулосами призваны, кажется, быть всего лишь экзотическими блюдами дорогого ресторана. Страшновато вкушать такое блюдо, однако хочется. И возможно, вполне возможно, ничего плохого потом не будет, напротив, останется острое послевкусие. 

Однако что все-таки происходит в пьесе, хоть и в интерактивной, но все же предназначенной для театра истории? О, вот это задачка! Объяснить фабулу — все равно, что доказать теорему Ферма. Амбиции театральных критиков хоть и раздуты непомерно, но тайного желания Нобелевской премии в них пока не наблюдается. Условно, с натяжкой, в целях адаптации можно предложить такой событийный расклад.

В 1688 году сербская девушка Калина (Д. Мороз) полюбила юношу Петкутина (Е. Бероев). Юноша, однако, не рожден матерью, а создан из глины колдуном Авраамом Бранковичем (С. Колесников). Космическими темпами постигает этот Петкутин законы человеческой жизни. Забавно, что «отец» Бранкович для ускорения процесса познания предлагает «сыну» прочесть две книги: Пифагора и Библию. И когда удастся обнаружить, где Пифагор повторяет Библию, истина будет найдена. Зануд с историко-теологическими знаниями просьба не беспокоиться насчет предложенной хронологии. Кто кого мог повторить в действительности, вовсе не важно, как неважно и то, что средневековому сюжету в спектакле предшествует античный, с классическими учителем и его учениками. Как неважно, что силлогизмы учителя (В. Гвоздицкий) по поводу возможных взаимоотношений человека с молью, никак не связаны с сербским сюжетом о любви. Любовь же, в свою очередь, подвергается страшному испытанию на развалинах античного театра. Почему? Это тоже неважно. Там оживают тени умерших и раздирают в клочки девушку Калину. Впрочем, не совсем буквально раздирают. А может быть, и вообще не раздирают. Тайна щекочет нервы, но в происходящее верится с трудом. Однако в следующей сцене, время действия которой — начало ХХ века, вновь вызванный к жизни Петкутин пытается вернуть возлюбленную.

Для этого он покупает в лавке старого еврея (В. Гвоздицкий) метафизическое яйцо, способное добавить к жизни один день, который может изменить прошлое. Женская версия возвращает нам живую и невредимую Калину, облаченную в джинсы эпохи Битлз. Явление и происходит под сладкое “Oh, darling”, которым наверняка заслушивался и сам М. Павич, тогда еще молодой и не сочиняющий постмодернистских текстов. Интересно, что взгляд Павича на женскую психологию, в отличие от его же взгляда на историко-культурно-этическое наследие человечества, грешит крепчайшим традиционализмом. Ему хочется думать, что современная женщина все так же сердобольна и жаждет счастливых финалов. На самом же деле «интерактив» пьесы — такая же фикция, как мертвецы в античных развалинах. Ну кто докажет, что за хорошую развязку в этот вечер проголосовали именно дамы? Или вот вопрос: что труднее воплотить на современной сцене — справочник лекарственных растений или ленту Мёбиуса? Пьеса, смешивающая времена, подана в программке как ресторанное меню из трех блюд с аперитивом. Вследствие чего об ужине позволено судить с безапелляционностью ресторанного критика.

«Жизнь человеческого духа» в этом мхатовском сочинении исключена из меню, подобно суточным щам с расстегаями. Вместо нее предложены искренность и темперамент Д. Мороз и Е. Бероева. Отдельный ингредиент — игра В. Гвоздицкого, кто единственный умело держит интонацию — некую пряную смесь метафизики с иронией. Однако все вышеназванное вместе с сербскими народными песнями и пластическими сценами — большой гарнир к основному блюду. А блюдо — декорации В. Левенталя. Совершенно не мхатовские, скорее — бродвейские. Со светлыми окошками игры в черном монолите задника. С прозрачными занавесями, отсекающими тайное от явного. С подернутыми дымкой развалинами античного театра. С волшебной игрой света, тени, полусвета и полумрака (художник по свету Д. Исмагилов). «Вечность и еще один день» — звучит весьма серьезно. Но на самом деле — это исключительно красиво.
Пресса
Сюжеты из жизни Гвоздицкого, Валерий Семеновский, Театрология, 30.09.2021
Гвоздик, Витторио, Уксус и Ужас Васильевич, Валерий Семеновский, Знамя, 15.08.2021
Фильм-спектакль Михаила Козакова «Медная бабушка», Александра Машукова, Медиацентр МХТ, 6.06.2020
Пьеро и Арлекин, Вадим Гаевский, Экран и сцена, 13.10.2015
Его жизнь была полна отваги, Лев Додин, Виктор Гвоздицкий, Культура, 4.10.2007
Театр как его двойник, Марина Токарева, Московские новости, 25.05.2007
Последнее слово, Елена Губайдуллина, Независимая газета, 23.05.2007
Памяти Виктора Гвоздицкого, Григорий Заславский, Независимая газета, 23.05.2007
Умер Виктор Гвоздицкий, Алена Солнцева, Время новостей, 22.05.2007
Артист-парадоксалист, Роман Должанский, Коммерсант, 22.05.2007
Играл как дышал, Ирина Корнеева, Российская газета, 22.05.2007
Умер Виктор Гвоздицкий, Марина Райкина, Московский комсомолец, 22.05.2007
Невосполнимый Парадоксалист, Глеб Ситковский, Газета, 22.05.2007
Умер Виктор Гвоздицкий, Вечерняя Москва, 20.05.2007
Есть несколько Любшиных, Виктор Гвоздицкий, из книги «Последние», 2007
Нам не страшен мелкий бес?, Ирина Алпатова, Планета Красота, 4.10.2003
Неча на зеркало плевать…, Елена Ямпольская, Русский курьер, 3.06.2003
Неподражаемо противный спектакль, Марина Шимадина, Коммерсантъ, 22.05.2003
Мелкий бес и его двойник, Елена Дьякова, Новая газета, 19.05.2003
Есть несколько Любшиных, Артур Соломонов, Газета, 7.04.2003
Пощечины достались зрителям, Марина Шимадина, Коммерсантъ, 5.11.2002
Настоящий Гвоздицкий, Григорий Заславский, Независимая газета, 5.11.2002
Тот и другие, Александр Соколянский, Время Новостей, 5.11.2002
Закрытый актер Виктор Гвоздицкий, Алена Карась, Ваш досуг, 22.10.2002
В театре надо быть смиренным…, Александр Строганов, Век, 18.10.2002
Эпизоды из жизни актера Гвоздицкого, Алла Михалёва, Литературная газета, 9.10.2002
Браво, Гвоздицкий, браво!, Екатерина Васильева, Газета, 30.09.2002
Виктор Гвоздицкий: Вот это я люблю…, Артур Соломонов, Газета, 30.09.2002
Виктор Гвоздицкий: Наша профессия эфемерна, Алексей Филиппов, Известия, 24.09.2002
Артист и его двойник, Ирина Алпатова, Культура, 19.09.2002
Затерянные в постмодерне, Мария Львова, Вечерний клуб, 8.05.2002
Интерактивные песни западных славян, Наталия Каминская, Культура, 25.04.2002
Выбирай или проиграешь, Елена Ямпольская, Новые известия, 23.04.2002
Мальчики направо, девочки налево, Алексей Филиппов, Известия, 23.04.2002
Погиб поэт, невольник чести, Валентина Львова, Комсомольская правда, 3.10.2001
Не наше все, Алена Карась, Независимая газета, 19.10.1999
«Три сестры» Олега Ефремова, Анатолий Смелянский, энциклопедическое издание «Московский Художественный театр. 100 лет», 26.10.1998
Если бы жить…, Вера Максимова, Независимая газета, 11.03.1997
Три ли сестры, Людмила Петрушевская, Коммерсантъ, 25.02.1997